Музыканты и мстители. Собрание корейской традиционной литературы (XII-XIX вв.)

Когда стемнело, и в комнате зажгли светильник, старший сын дяди стал забалтывать Кильнё, говоря:

– Сестра, что ты все время сидишь рядом со светильником, уставившись в стену? Что с тобой? Ты трудишься уже несколько дней. Ты работай, но не забывай отдыхать.

– Я совсем не устаю. Буду вот так сидеть, а ты говори. Уши у меня есть. Разве я не услышу?

Тогда этот противный сынок захихикал, схватил женщину и попытался усадить ее, развернув в другую сторону. Женщина приняла строгое выражение лица и стала укорять:

– Хотя мы и близкая родня, все же женщина – это не то же самое, что мужчина! Почему ты ведешь себя подобным образом, не соблюдая этикет?

В это время наместник, приложив глаз к щели в двери, посмотрел внутрь и, увидев лицо «Женщины-Счастья», очень обрадовался.

А женщина, разозлившись, раздвинула створчатую дверь, вышла на заднее крыльцо и переполнилась гневом. В это время со стороны переднего крыльца послышался мужской голос:

– Я впервые вижу такую необычную красоту. Даже среди столичных красавиц непросто найти подобную.

Тогда Кильнё впервые поняла, что с наместником связаны какие-то тайные замыслы. У нее перехватило дыхание, сознание помутнело, и она упала в беспамятстве. Через некоторое время она поднялась.

На следующий день, как только наступил рассвет, женщина прямо заявила, что немедленно отправляется домой. Только тогда дядя рассказал обо всем и принялся уговаривать:

– Тот человек, господин Син, – сущая беднота! Ему много лет, и скоро он отправится в могилу. К тому же, дом у него далеко. Он ушел и ни разу не приходил сюда. Совершенно точно, он бросил тебя! Подобной тебе молодой женщине с красивой внешностью разве не разумно и естественно выйти замуж в дом богатого человека? Наместник нашего уездного города молод. Он – известный военачальник и, говорят, у него прекрасные перспективы «на десять тысяч верст». А ты ждешь человека, к которому нет доверия. Разве можно так ошибаться в своем моральном долге?

Так соблазняли ее разными сладкими речами и обольстительными словами, даже угрожали, но «Женщина-

Счастье», переполнившись гневными мыслями, яростно сопротивлялась, не думая о том, что она по положению – лишь незаконная дочь от наложницы.

Так называемый дядя не знал, как поступить и, убоявшись провиниться перед наместником, посовещался с сыновьями и вместе с ними накинулся на женщину. Схватив, ее тянули вперед и толкали сзади, пытаясь увести за собой. В итоге заперли в маленькой комнатке. Дверь крепко закрыли на замок, не выпускали ее и лишь подкладывали еду, рассчитывая на то, что, когда наступит день свадьбы, они смогут запугать Кильнё и силой заставить выйти замуж за наместника.

«Женщина-счастье» то громко рыдала, то обрушивалась с бранью и несколько дней не прикасалась к еде.

Она стала изможденной и обессиленной, с трудом держалась на ногах. Увидев, что в комнате лежит необработанная конопля, она крепко обмотала ею свое тело от груди до ног, подумав, что так сможет защитить себя от надвигающейся угрозы. Но потом передумала:

«Уж если суждено напрасно погибнуть от рук разбойников, лучше умереть, убив их собственными руками, и так отомстить врагу. Поэтому нужно принимать пищу, пусть и против желания, восстановить свои силы».

Сначала Кильнё, находясь в заточении, улучила момент и завладела кухонным ножом, спрятав его за поясом, так, чтобы никто не узнал. Затем женщина составила план действий и сказала дяде:

– Я до смерти изнемогла. Я сделаю так, как пожелаете, поэтому прошу, прежде всего, дайте мне побольше еды, чтобы наполнить обессилевший от голода живот.

Хоть дядя и засомневался в услышанном, все же обрадовался в душе, приготовил много риса, в избытке добавил овощей, мяса и рыбы, и все это просунул в отверстие, сделанное в двери, словно еду, тайком передаваемую заключенному. Затем он стал всячески успокаивать женщину.

Через два дня после того, как Кильнё начала принимать пищу, к ней вернулись силы. Как раз на поздний вечер этого дня была назначена свадебная церемония.