Муссон

В распоряжении Хэла было несколько недель, чтобы подготовить план нападения на Флор-де-ла-Мар, и теперь он изложил его подробности Андерсону. Весь остаток дня они провели в каюте «Серафима», изучая предстоящую кампанию во всех подробностях: от системы сигналов флагами, которыми будут обмениваться корабли между собой и с берегом, до расстановки моряков при нападении и порядка передачи командования младшим офицерам. Еще час они изучали приготовленные Хэлом карты. Солнце уже садилось, когда Андерсон собрался обратно на «Йомен».

— Не забудьте, что я вам сказал, капитан Андерсон. Аль-Ауф владеет этой крепостью уже несколько лет. И все это время арабские купцы со всех концов океана слетались на остров, как мухи на груду навоза. Они привозили с собой множество золотых слитков для покупки рабов и краденых товаров. Призы, которые я захватил до вашего прибытия, ничтожны по сравнению с этим богатством. Я считаю, что на Флор-де-ла-Маре мы найдем сокровища, каких никогда не привозили из своих плаваний Дрейк или Хокинс.

Глаза Эдварда Андерсона при этих словах загорелись, а Хэл раззадоривал дальше:

— За участие в этом деле вы заслужите рыцарское звание, я использую все свое влияние в достопочтенной компании, чтобы вы его получили. Ваша доля приза позволит вам купить сельское поместье. После этого вам больше не нужно будет выходить в море.

Они обменялись коротким рукопожатием.

— До завтра.

Широкое красное лицо Андерсона расплылось в улыбке, пожатие его руки было искренним.

— Предупредите своих людей, что в крепости мой сын, — резко напомнил Хэл. — Пусть в пылу битвы не забывают об этом.

Хэл отдал приказ идти курсом возобновления осады острова и вернулся в свою каюту. Здесь он распечатал холщовый пакет с письмами из Бомбея.

На одном из сложенных листков он узнал почерк Гая и отложил, чтобы прочесть позже. Потом развернул письмо Битти и, хмурясь, начал читать.

Резиденция Белл, Бомбей, ноября 6-го дня.

Сэр Генри, удовольствие написать Вам отчасти омрачено обстоятельствами, диктующими мне необходимость обратиться к Вам. Обстоятельства же таковы: открылось, что моя дочь Каролина Битти ждет ребенка.

Доктор Гудвин, врач фактории здесь, в Бомбее, определил срок беременности в три месяца.

Это свидетельствует, что зачатие произошло во время нашего пребывания на берегу на мысе Доброй Надежды. Как Вы помните, Ваш сын Гай тогда гостил в нашем доме.

Рад сообщить, что Ваш сын Гай Кортни повел себя как джентльмен. Он признал ребенка и попросил руки моей дочери. Поскольку ему уже исполнилось семнадцать лет, он имеет законное право вступить в брак.

В следующую пятницу моей дочери Каролине исполняется восемнадцать, а посему возраст молодых людей не является препятствием.

Мы с женой почли за благо согласиться на брак и назначили церемонию на будущую пятницу, на тот самый день, когда моей дочери исполняется восемнадцать. Так что скорее всего к тому времени, как Вы получите это письмо, дело уже будет кончено.

Я даю за дочерью приданое в пятьсот фунтов. Компания предоставит в распоряжение новобрачных дом в своем городке.

Об их самых насущных потребностях позаботятся.

Несомненно, Вы с состоянии доставить сыну средства, чтобы дополнить его жалованье, и используете свое немалое влияние в совете достопочтенной компании, дабы обеспечить ему успешную карьеру.

В этом отношении могу сообщить Вам, что Гай освоился со своими новыми обязанностями и не раз удостоивался похвалы губернатора Ангиера.

Моя супруга присоединяется к высочайшей оценке, данной мною Вам и Вашему чувству долга.

Ваш слуга Торстон Битти.

Хэл скомкал листок в кулаке и взглянул на еще не распечатанное письмо Гая.

— Дурак! Назвал своей птицу, сбитую стрелой Тома! Да какая муха его укусила?!

Он разорвал письмо Битти в клочки, выбросил в окно каюты и глядел, как обрывки исчезают в кильватерном следе. Потом со вздохом занялся письмом Гая.

Оно ничего не добавило к тому, что уже сообщил Битти, кроме выражений полнейшего восторга, оттого что Гаю так повезло и он получил руку своей возлюбленной Каролины.

— Брат Том рыл-рыл и вырыл для тебя этот бриллиант, — с отвращением пробормотал Хэл и задумался, не сказать ли Тому о последствиях его похождений и стоит ли срывать зло на старшем близнеце. Потом снова вздохнул.

— Что это даст? — спросил он себя. — Дело сделано, и все участники, кажется, довольны исходом, хотя мнение невесты, похоже, никто не спрашивал.

Он скатал письмо Гая в комок, выбросил за окно и смотрел, как оно подскакивало на волнах, пока не ушло под воду.

В дверь негромко постучали, и матрос сказал:

— Прошу прощения, капитан. Мистер Тайлер шлет свой привет, а прямо впереди показался Флор-де-ла-Мар.

Семейные проблемы Хэла сразу ушли на такую глубину, что и письмо Гая. Он надел пояс с саблей и поспешил на палубу.