Муссон

Днем „Серафим“ оставался за горизонтом — из боязни насторожить аль-Ауфа. Он подошел, чтобы спустить баркас, только после захода солнца и теперь ждал в двух милях от берега. Хэл договорился с Недом Тайлером о сигналах ракетами. Если попадут в трудное положение, „Серафим“ подойдет и заберет их.

Пока они не встретили никаких трудностей. Южная оконечность острова казалась пустынной, хотя, когда плыли мимо северного конца, видели там дрожащие огни ламп и кухонных костров.

Если данные отца точны, Хэл должен был найти за южной оконечностью острова укрытую бухту и сейчас вел туда баркас. На баркасе двадцать человек, но Хэл собирался взять с собой на берег немногих. Он и не думал нападать на крепость и на корабли, стоящие в гавани. Это лишь разведка, чтобы оценить силы мусульманских корсаров и попытаться определить, где держат Дориана. Хэл надеялся высадиться на берег и потом снова уйти на корабль, не встревожив гарнизон и не выдавая своего появления.

Он услышал плеск лота, затем шепот с носа:

— Глубина четыре!

Измерения проводил сам Большой Дэниел, никому не доверивший эту жизненно важную задачу. Дно резко поднималось. Большая волна прошла под баркасом, высоко подняв его, и Хэл пожалел, что впереди почти ничего не видно. Прибой шумел совсем близко.

— Приготовиться, парни! — негромко сказал Хэл гребцам и, как только почувствовал, что корма приподнимается на следующей волне, приказал: — Налегай!

Баркас поймал волну и полетел вперед на ее гребне. Легкими движениями руля Хэл держал его на волне. Гребень волны кипел вокруг, баркас двигался вперед по неспокойной воде, пока его дно неожиданно не коснулось песка.

Три человека одновременно прыгнули за борт, оказавшись по пояс в воде, и, держа над головой пистолеты, направились к берегу. Большой Дэниел отвел баркас на более глубокое место, дожидаться их возвращения.

Трое остановились у верхней кромки прилива.

— Аболи, оставь здесь ракеты, — сказал Хэл, и Аболи опустил тяжелый сверток, укутанный в парусину.

— Будем надеяться, что они не понадобятся, — сказал он.

— Проверьте заряды.

Послышались металлические щелчки: Том и Аболи проверяли пистолеты. Долгое плавание в баркасе и ходьба по пояс в воде к берегу могли дать морской воде возможность подмочить заряды. Мушкеты с длинными стволами они с собой не взяли: они тяжелые, нести их неудобно, а ночью они вообще почти бесполезны.

— Как ты, Том? — спросил Хэл еще тише. Его тревожило решение взять сына с собой на берег.

— Все хорошо, — ответил Том. Теперь Хэл жалел, что дал общую с сыном клятву. Том воспользовался этим, чтобы уговорить взять его на берег.

Хэл не смог ему отказать. Но утешался мыслью, что ночью Том видит не только лучше его самого, но и лучше Аболи. И еще до конца ночи они, возможно, порадуются, что взяли с собой этого обладателя молодых глаз.

— Иди первым, — приказал Хэл Тому, и они цепочкой двинулись вперед; сам Хэл шел вторым, замыкал Аболи. Местность была открытая, ни кустов, ни водорослей, но приходилось старательно ступать след в след с Томом. Гнезда морских птиц на коралловом песке располагались так близко, что между ними почти не оставалось пространства, а черные спины птиц делали их почти невидимыми. Когда люди переступали через них, птицы раздраженно кричали, но эти крики не были слышны за низким гулом всей огромной колонии. Иногда одна из птиц больно щипала кого-нибудь за лодыжку, но обошлось без общего переполоха, и наконец они добрались до пальмовой рощи на дальнем краю колонии.

Том повел их быстрее, держась под прикрытием рощи, но над самой границей коралловых песков берега. Через полчаса он остановился и, когда Хэл подошел к нему, показал вперед.

— За этим мысом залив, — прошептал он. — Я различаю корабли, стоящие на якоре, хотя не могу сказать, который из них „Минотавр“.

Хэлу темнота впереди казалась беспросветной. Однако Вазари заверил его, что четыре дня назад „Минотавр“ был в гавани, а учитывая, какой ущерб ему нанесли пушки „Серафима“, едва ли он мог отправиться в плавание.

— Очень скоро взойдет луна, — сказал Хэл. — Тогда мы его увидим. А пока подведи нас ближе.

Они осторожно пошли вперед через заросли, прячась под деревьями.

Земля была усеяна опавшими сухими пальмовыми листьями, они шуршали под ногами.

Ступая по этой предательской подстилке, приходилось полагаться на указания Тома. Хэл поморщился, уловив запах кухонных костров и другие, гораздо менее приятные запахи поселения корсаров — от вони гнилых рыбьих голов и потрохов до смрада открытых ям с испражнениями.

Но вот он снова остановился: запах разлагающейся человеческой плоти ни с чем не спутать. Хэл слишком часто бывал на полях битвы, чтобы забыть его. Он сразу подумал о Дориане и постарался прогнать мысль об уязвимости сына и сосредоточиться на предстоящей задаче. Они медленно шли вперед.

Между деревьями замелькали огоньки; подойдя ближе, они услышали негромкие голоса. Кто-то затянул мусульманскую молитву, еще кто-то рубил дрова.