Муссон

В темноте эта надежда казалась отчаянной.

Но ему недолго пришлось отыскивать решение — вся роща словно ожила. Арабы перекрикивались и время от времени открывали огонь: стреляли по теням.

— Кто это? Что случилось?

Все новые люди прибегали с берега, отрезая Тома от места встречи.

— Это франк, неверный. Я видел его лицо.

— Где он сейчас?

— Побежал к заливу.

— Откуда он взялся? Никакого корабля неверных нет.

Голоса приближались — Том слышал, как арабы с шумом продираются через подлесок. Он оттолкнулся от дерева, ступил на больную ногу и захромал дальше. Но не прошел и пятидесяти ярдов, как сзади послышался крик:

— Вон он! Не дайте ему уйти!

Прогремел новый выстрел, и Том услышал, как пуля ударилась в ствол соседней пальмы. Он всей тяжестью наступил на раненую ногу и заставил себя бежать.

От боли Том обливался потом, который залил лицо и глаза, почти ослепив его. На каждом шагу в глазах от боли вспыхивали яркие искры, но Том не останавливался. Преследователи догоняли его; оглядываясь, он видел в лесу их белые одеяния.

Он оказался перед кустами, слишком густыми, чтобы продираться через них, и двинулся в обход, как вдруг его неожиданно схватили сзади и прижали к земле. Он отчаянно отбивался, но его руки словно попали в железные кандалы. Тяжесть человека на спине вжала его в песок.

— Том! — услышал он голос отца. — Не сопротивляйся. Не издавай ни звука.

Том с огромным облегчением выдохнул.

— Ты ранен? — тревожно спросил Хэл. — Почему ты хромаешь?

— Лодыжка! — выпалил Том. — Я упал. Думаю, она сломана.

Звуки погони раздавались совсем рядом.

— Вы его видели? — кричали арабы. — Куда он побежал?

— Я видел — он бежал сюда! — ответил кто-то.

Преследователи приближались. Аболи глухо прошептал:

— Парень не убежит от них. Я уведу их в сторону, чтобы вы могли добраться до шлюпки.

Он встал с того места, где лежал рядом с Хэлом, и устремился в ночь.

Отбежав на двадцать ярдов, он закричал по-арабски:

— Вон он! Повернул к дальней стороне острова! За ним!

Выстрелил из пистолета и побежал в лес.

Последовал взрыв криков и выстрелов.

— Вон он!

— Сюда! Загоняйте!

Хэл прижал Тома лицом к сухим листьям на земле.

— Лежи тихо. Не шевелись!

Рядом с головой Тома прозвучали шаги, но он не попробовал посмотреть вверх. Судя по звукам, погоня свернула и с треском пробивалась через кусты к восточной части острова. Крики Аболи стихали.

Постепенно наступила тишина, и Хэл отпустил шею Тома.

— Которая нога? — без тени сочувствия спросил он.

Том сел, все еще дыша с трудом.

— Эта.

Хэл ощупал лодыжку.

— Ты оставил свой пост, — обвиняюще сказал он Тому. — Из-за тебя нас всех могли убить. Твое упрямство подвергло Аболи серьезной опасности.

— Прости, но я не мог иначе. — Том отдышался и торопливо продолжил: — Я нашел Дориана.

Руки Хэла замерли, и он посмотрел на Тома. Его лицо в лунном свете, пробивавшемся сквозь ветви, было бледным.

— Ты его нашел? Где?

— В крепости. Я разговаривал с ним через окно.

— Бог мой! — прошептал Хэл, забыв о своем гневе. — Как он?

— Очень испуган, но вреда ему не причинили. Он прикован к стене в одной из камер на северо-западной стороне крепости.

Хэл задумался. Потом сказал:

— Сейчас мы ничего не можем для него сделать. Надо вернуться на корабль. — Он сильно сжал плечо Тома. — Ты хорошо поступил, Том, но больше никогда не нарушай мои приказы. — Он встал и помог встать Тому. — Обопрись на меня. Идем.

Почти весь остаток ночи ушел на то, чтобы через лес добраться до южной оконечности острова. И хотя лодыжка сильно болела, Том вслух тревожился об Аболи.

Каждые полчаса они останавливались и прислушивались, пытаясь уловить шаги Аболи или звуки погони, но было тихо.

Луна склонялась к Африканскому материку, когда они наконец вышли на открытое место к птичьей колонии. К этому времени лодыжка Тома распухла, как свиной пузырь, и Хэл наполовину тащил сына.

У них под ногами скрипели и лопались яйца, птицы, поднявшись вокруг черным облаком, кричали и кружили над ними в лунном свете, ныряли и клевали их в голову, но Том и Хэл надели шапки.

— Закрой глаза, — велел Хэл, и они руками начали отбиваться от птиц. — У них клювы как копья.

— Люди аль-Ауфа за мили услышат этот шум.

Наконец сквозь крики птиц они расслышали прибой у берега бухточки и с трудом преодолели последние несколько ярдов. Хэл увидел на песке, на том месте, где оставил ракеты, темное пятно.

— Слава Богу! — выдохнул он, потому что оба были без сил. Но тут же в тревоге воскликнул: — Берегись! Засада!

Из темноты появилась большая черная фигура. Хэл толкнул Тома на песок и обнажил саблю.

— Почему так долго, Гандвейн? Через час рассвет, — заговорил из темноты Аболи.

— Аболи! Бог тебя любит!

— Шлюпка ждет сразу за прибоем, — сказал Аболи и поднял Тома на руки, как ребенка. — Не пускай ракету. Она встревожит врага. Идемте, пора отсюда уходить.

Он свистнул, резко и высоко, и с темного моря донесся ответный свист. Потом Том услышал скрип весел в уключинах: Большой Дэниел привел за ними баркас.

Темной безлунной ночью „Серафим“ приближался к острову. Прошло два дня с высадки Тома и Хэла на остров и бегства с него.