Муссон

Но та дважды с хохотом обежала вокруг кровати, прежде чем позволила себя поймать и уложить на вышитое покрывало.

Потом они лежали и разговаривали до самого заката и за полночь. Том рассказал обо всем, что делал и видел. Описал всю охоту и новые незнакомые земли, в которых побывали охотники: леса, далекие голубые горы и удивительных зверей и птиц…

– Это огромная земля, бесконечная, прекрасная и дикая, – сказал Том, крепче прижимая к себе Сару. – Мы ни разу не встретили человека, даже признаков людей не замечали за все время нашего путешествия. И это все теперь наше, Сара.

– В следующий раз возьмешь меня с собой? – спросила она, желая разделить с ним все чудеса и приключения.

Сара ничуть не сомневалась, что этот следующий раз обязательно случится. Она видела, что Том просто влюбился в эту землю, почти так же, как любил ее саму, и она даже немножко ревновала. И понимала, что теперь они оба стали частью Африки.

– Да, – согласился Том. – В следующий раз ты пойдешь со мной и сама все увидишь.

Им нужно было так много рассказать друг другу, что это заняло больше одной долгой ночи. В течение последовавших ленивых недель, когда люди отдыхали и восстанавливали силы после охоты, Том и Сара по много часов каждый день проводили наедине.

Он читал ей дневник, который вел во время похода, чтобы не пропустить каких-либо подробностей, а когда наконец рассказал все, они принялись обсуждать их будущее.

– Нам повезло, что мы нашли эту реку, Лунгу, или, точнее, убедили Фанди показать ее нам, – сказал Том. – Похоже, давние исследователи-португальцы ее просмотрели, и арабы тоже. Фанди мне говорил, что арабская дорога, по которой они вывозят рабов, пролегает намного дальше к северу. – Он грустно улыбнулся. – А если Фанди говорит, что это очень далеко, можно не сомневаться, что он имеет в виду сотни миль. И если нам повезет, ни оманцы, ни «Джон-компани» никогда не найдут нас здесь. Форт Провидения – идеальные ворота во внутренние земли. На слонов в этих местах никогда не охотились, и, если Эболи и Фанди сумеют договориться с племенами, мы сможем торговать здесь и ни перед кем не отчитываться.

– Но где ты будешь продавать слоновую кость? – спросила Сара. – Ты ведь не можешь отправиться на Занзибар или в какой-нибудь из арабских портов, как и туда, где есть фактории компании. Твой брат Гай не оставит тебя в покое, если узнает, где ты. И в Англию мы никогда не сможем вернуться. – Сара постаралась говорить достаточно бодрым голосом, не выдавая своей печали. – Где нам продавать наши товары и покупать все необходимое? Порох, пули, медикаменты и муку, свечи и масло, веревки, парусину и деготь?

– Да такое место совсем рядом, – заверил ее Том. – Как только начнутся Большие Дожди, мы отправимся на мыс Доброй Надежды. Голландцы с жадностью купят у нас слоновую кость и с еще большим желанием продадут нам все, за что мы сможем заплатить. Более того, они и медной монеты или крошки сухого сыра не дадут за тот ордер на мой арест, который подписал лорд-канцлер в Англии.

В форте Провидения каждому нашлось немало дел; люди трудились все те недели, пока ждали возвращения Эболи.

Прежде всего следовало хорошенько вычистить слоновьи бивни, взвесить их и упаковать в сухую траву, чтобы не повредить при перевозке.

Потом требовалось вывести на берег перед фортом «Ласточку», чтобы соскрести водоросли с ее днища. Червей, успевших забраться в обшивку, выгнали кипящей смолой. Когда «Ласточку» снова спустили на воду, ее заново покрасили, а потом немного изменили такелаж, чтобы в ней никто не смог узнать корабль, сбежавший из Англии. Морское суеверие гласило, что менять имя корабля – дурное предзнаменование, но тут уж ничего было не поделать. Старое название соскребли с бортов, а поверх него написали новое.

Когда все закончили, Сара разбила о нос корабля бутылку бренди из корабельных запасов.

– Нарекаю тебя «Кентавром»! – провозгласила она. – И пусть Господь благословит тебя и тех, кто будет на тебе плавать!

Потом слоновую кость погрузили в трюмы «Кентавра».

Бочки заполнили свежей водой и подготовили все к походу на юг.

Теперь уже каждый день на горизонте начали собираться дождевые тучи, громоздясь до самых небес. Закаты стали алыми и фиолетовыми, из-под брюха туч вырывались молнии, а далекий гром грозил наступлением сезона дождей.

Наконец на них обрушился первый ливень, перевалившись через горы. Три дня и три ночи грохотал гром, воздух заполнился водой, словно люди очутились под водопадом. Потом штормовые тучи разбежались – и во время этого затишья на вздувшихся водах реки Лунги появились десятки быстро мчавшихся каноэ. В первой стоял Эболи, высокий, покрытый шрамами.

Заорав от радости, Том помчался к берегу, чтобы встретить друга.

Фанди стоял в последнем каноэ, а сидевшие на веслах люди были чужаками.

На дне каждой длинной лодки громоздились слоновьи бивни, хотя и не такие огромные, как те, что добыл Том, но тем не менее весьма ценные.