Муссон

Натяжение остальных усилилось, и они начали лопаться по одному, громко щелкая; мачта угрожающе пошатнулась под ногами Большого Дэниела, и он едва успел пробежать по ней и спрыгнуть на палубу. Нижний конец сломанной мачты заскрипел и заскрежетал, и наконец мачта упала в воду и поплыла рядом с кораблем.

В тот же миг «Серафим» благодарно откликнулся на освобождение от пут. Сильно наклонившаяся палуба выровнялась сама собой, корабль почти радостно отреагировал на поворот штурвала. Его нос развернулся, наконец-то нацелившись мимо мыса Раш-ибн-Кхам, угрожавшего ему.

Хэл быстро перешел на подветренную сторону и стал смотреть, как сброшенная фок-мачта плывет к рифам; при этом тщательно отмечая, где именно ее должно выбросить на сушу. Потом перенес внимание на то, чтобы найти надежное место и поставить корабль на якорь.

Меняя и приспосабливая набор парусов на двух оставшихся мачтах и осторожно поворачивая штурвал, он сумел провести серьезно пострадавший «Серафим» мимо оконечности мыса в залив по другую его сторону. Там Хэл сразу понял, почему аль-Ауф выбрал именно это место для засады.

Это оказалась закрытая бухта, с такой глубокой водой, что на солнце она выглядела синей, как ляпис-лазурит. Бухту защищал от муссонов высокий горб мыса. Вода здесь обладала изумительной прозрачностью: глядя вниз, Хэл видел гладкое песчаное дно в десяти морских саженях под днищем корабля.

– Бросаем якорь, мистер Тайлер, – приказал он.

Вот уже якорь рухнул в воду с носа корабля, канат загудел в клюзах. И в это время все горе, грозившее затопить его в последние ужасные часы, обрушилось на Хэла, придавив черной тяжестью, готовой выдавить из него жизнь.

Он не мог теперь думать ни о чем, кроме Дориана.

Страшная картина по-прежнему стояла перед ним: тело мальчика в руках арабского корсара, нож у тонкого горла… Хэл знал, что ее никогда не стереть. Горе лишило его мужества. Оно словно высосало всю силу из его тела, весь воздух из его легких.

Хэлу хотелось найти забвение.

В конце концов он подумал, не уйти ли ему в свою каюту и не упасть ли на койку, чтобы отдаться страданию.

Он стоял один на шканцах, а офицеры и вся команда держались подальше от него, никто даже не смотрел в его сторону. С врожденной тактичностью суровых, огрубевших людей они предоставили Хэлу возможность не сдерживаться.

А Хэл смотрел на пустой северный горизонт. Синяя вода пролива поблескивала на солнце, но нигде он не видел ни единого паруса, обещавшего помощь. Дориан исчез. Хэл не мог даже собраться с мыслями настолько, чтобы продолжать действовать, отдать следующий приказ людям, которые ждали, не глядя на него.

Наконец к Хэлу подошел Эболи и коснулся его руки:

– Гандвана, для этого будет время позже. Если хочешь спасти своего сына, ты должен подготовить корабль и погнаться за ним.

Эболи окинул взглядом палубу у обломка фок-мачты, щепки и обломки, разбросанные во все стороны тяжелым ядром.

– Пока ты рыдаешь, его увозят все дальше от нас. Отдай приказ! День подходит к концу.

Хэл посмотрел на него пустыми глазами курильщика опиума:

– Он так юн, Эболи… он такой маленький…

– Отдай приказ, Гандвана.

– Я так устал, – пробормотал Хэл. – Так устал…

– Не важно, насколько сильна боль внутри тебя, ты не можешь отдыхать, – мягко произнес Эболи. – А теперь займись делом, отдай людям приказ.

Хэл содрогнулся от усилия, потом наконец вскинул голову:

– Мистер Тайлер! Спустите оба полубаркаса и баркасы.

Слова слетели с его губ осторожно, как будто Хэл неуверенно говорил на чужом языке.

– Есть, капитан! – На лице Неда отразилось облегчение.

Хэл почувствовал, как его тело снова наполняется силой, как крепнет его решительность. Его голос стал тверже, когда он продолжил:

– Командам лодок подобрать сброшенную мачту. Плотникам тем временем убрать обломок, чтобы поставить фок на место. Мастера парусов, подготовить новые паруса и оснастку.

Перечисляя необходимые для восстановления корабля действия, он посмотрел на солнце. Оно уже миновало зенит.

– Пусть команда поест поскорее. Потом не останется времени для еды, когда мы снова займемся кораблем.

Хэл сам стоял у руля первого полубаркаса, когда флотилия маленьких судов обогнула оконечность мыса Раш-ибн-Кхам.

Два полубаркаса были переоснащены. Они представляли собой открытые лодки двадцати пяти футов длиной, но с отличными мореходными качествами, вполне способные выходить в открытое море или выполнять ту тяжелую работу, которую держал на уме Хэл.

Как только они обогнули мыс, Хэл увидел фок-мачту. Заметить ее даже с расстояния в две мили не составляло труда: обмотанная собственными белыми парусами, она прибилась к черным коралловым рифам. Когда они приблизились, Хэл понял, что освободить длинный сосновый ствол будет нелегко, потому что паруса и свободно болтавшиеся ванты запутались в острых кораллах, а высокие волны, набегавшие из пролива, разбивались о рифы и окатывали мачту водой и брызгами белой пены.