Мститель

И с этими словами Семенов вытащил из кармана шубы наган, а из кармана кителя приказ.

Слуцкий улыбнулся, вспомнив о том, что родным его отцом является православный священник совсем с другой фамилией.

– И ещё. Я вот о чём подумал. Надо бы местных евреев сподвигнуть к службе в нашей армии. А они не хотят и боятся… Да и казаки наши переполнены ненавистью к ним… Понять можно. Я вот о чём подумал. Надо бы, чтобы ты создал иудейскую сотню. И всё там, как им привычно, обустроил. С кошерной кухней, с соблюдением традиций, с раввином, с походной синагогой… Они тебе поверят. Ты ведь свой. Справишься?

– Гениальная идея, Ваше высоко благородие! С радостью постараюсь воплотить её в жизнь! – ответил Виктор.

Атаман довольно улыбнулся своей кошачьей улыбкой. И пожал Виктору руку.

Виктор отдал честь Семёнову и спустился завтракать.

A в половине двенадцатого он уже ехал с извозчиком к первому богачу, местному торговцу древесиной, Абраму Исааковичу Вайсу.

Сани остановились у роскошного заснеженного особняка…

Сцена 37

Пока атаман Семенов и Унгерн формировали армию, Виктор посещал многих местных богачей. Еврейские предприниматели, деньги, не охотно, но давали. Большой черный саквояж Слуцкого быстро наполнятся золотом, украшениями, драгоценными камнями, царскими золотыми червонцами и толстыми пачками бумажных денег. Все боялись красных и их экспроприаций и жаждали восстановления порядка и защиты своей частной собственности.

Семенов вернулся в Читу и, приняв из рук Слуцкого переполненный деньгами саквояж, очень обрадовался.

– Не ошибся я в Вас, милейший мой, Виктор Семенович! Вы молодец! Прекрасная и наиважнейшая работа! Пойдемте вечером в ресторан! Приглашаю Вас! Унгер-на не будет. Не переживайте! А вот Машеньку я возьму с нами! Я еще Вас не познакомил с ней? Нет?

Слуцкий ответил негативно.

– Познакомлю! Она мой талисман! Удача моя в теле красавицы! Присядьте, расскажу.

Они сели в кресла в кабинете атамана, и тот начал эмоционально рассказывать…

– Дело было до Вашего появления. Пошел я с Унгер-ном в ресторан. Денег не было. Голытьба! Ни о какой армии и речь идти не может. Никакого золотого запаса! Кроме ненависти к большевикам, ничего нет! Сидим, пьем горькую… И тут… Выходит она! Роскошная цыганка! Просто картинка! Я аж дышать перестал! Мистическая женщина! И поет, как богиня… И глаза горят… Подошла ко мне и нагадала большое будущее! А потом на весь зал объявила, что я стану хозяином Севера России! Сняла с себя все свои золотые украшения и дала мне как первый взнос на армию. И сказала: «Скоро придет черноволосый человек, потомок сыновей Израиля, и через него деньги потекут ко мне рекой на армию!» И так и случилось!

Семенов сдержал слово, и в тот же день Слуцкий сидел с ним в ресторане. Он познакомил Виктора с Машенькой. Она действительно очаровывала своей энергией и красотой. Цыгане пели с огненным задором. Виктор пил водку, и на душе его становилось легче. Страхи, волнения и неуверенность последних недель постепенно исчезли.

Атаман снова налил и сказал ему:

– Послушай меня, Витя… Ну, какой ты к чертам собачьим… – и тут атаман максимально сбавил голос до шепота, – еврей? Смешно же, право… Ты наш, русский. Свой… Родной… Герой и патриот России. Боевой офицер, прошел две войны за Отечество! Проливал кровь в боях с врагами, не прятался от пуль, испытал всю боль фронта и ранений… Какой ты еврей?! Еврей в местечке сидит, портняжничает, детей кормит, да Талмуд учит… А ты наш… Ты русский офицер… Только… – и Семенов снова резко снизил громкость своей речи до еле слышимого шепота, – только… иудейского вероисповедания… Но, так это нормально!

Семенов снова повысил голос и сказал:

– А я что ль русский? Да я попов, как большевики, ненавижу… Не мое все это! Мне шаманы и ламы буддийские куда ближе… Да и знают они будущее, и линии судьбы куда больше попов… Попы что могут? Кадить да заунывно молиться, да денег просить… А я ведь азиат в душе… Живет во мне дух монголов, степей, древнего великого язычества… Хотя я и христианин, как не крути… Но, приди Христос сегодня, не пошел бы он к нашим попам-то! Он бы изгнал вновь торгашей в рясах из храма! Выходит, я как он! Революционер, тоже…

Атаман замолчал на мгновение, а затем сказал:

– Сегодня все в России революционеры… Все! Только одни под красным флагом, а другие нет… Но никто уже не хочет назад в стойло… Там нет добра…

Виктор поднял рюмку и аккуратно сказал:

– Ну, почему же никто, Ваше благородие? Ваш друг, барон Роман Фёдорович фон Унгерн-Штернберг, уверен, что хочет назад. Он монархист. Черносотенец. Ярый поборник старого режима… Вы это и без меня знаете. Да он и не один такой. Таких много. Или казаки Ваши, разве многие из них не такого же замеса?

И Виктор прямо, не моргая, посмотрел генералу в глаза.

Атаман Семенов поправил свои кошачьи усы левой рукой и обаятельно улыбнулся.