Морской ястреб

Число умерших за первую неделю этого путешествия составляло почти четверть. Но в трюме помещались резервы, и ими заполняли пустые места. Выживали только самые сильные. К их числу принадлежал сэр Оливер, и его ближайший сосед по веслу, сильный, мужественный, бесстрашный и не жалующийся на свою судьбу молодой мавр, стоически переносящий свои мучения и вызывавший этим восхищение сэра Оливера. В течение многих дней они не обменялись ни единым словом; их религии, как они думали, делали их врагами, несмотря на то, что они были товарищами по несчастью. Но как-то вечером, когда один пожилой еврей потерял сознание и его вытащили и стали по обычаю избивать, сэр Оливер, увидев одетого в красное прелата, спутника инфанты, который сверху безжалостными глазами наблюдал за происходившим, почувствовал такой прилив злобы против бесчеловечности этого служителя кроткого и милосердного спасителя, что начал громко проклинать всех христиан и одетого в красное князя церкви в частности.

Он повернулся к сидевшему рядом с ним мавру и сказал ему по-испански:

– Ад, несомненно, предназначен для христиан, поэтому-то они и стараются сделать пребывание на земле похожим на него.

К счастью для него, скрип погружающихся в воду весел, гудение цепей и удары кнута по спине еврея заглушили его голос. Но мавр услышал его, и темные глаза вспыхнули.

– Их ожидает семь раз раскаленная печь, о, мой брат, – ответил он, полный веры, бывшей, казалось источником его стоического поведения. – Но разве ты не христианин?

Он говорил на странном наречии побережья северной Африки, так называемом лингва франка, звучавшем как французский диалект с примесью арабских слов. Но сэр Оливер почти интуитивно понял его. Он снова ответил ему по-испански, так как, хотя мавр и не говорил по-испански, но, по-видимому, понимал.

– С этого момента я отрекаюсь от своей религии, – гневно ответил он, – я не желаю признавать религию, во имя которой творятся такие вещи. Посмотрите на это красное исчадие ада там наверху. Посмотрите, как он нюхает духи, чтобы его святые ноздри не осквернились испарениями наших страданий. А мы ведь тоже божьи создания, созданные по подобию божьему так же, как и он. – Налегая на весло, он пробормотал непотребное проклятие. – Христианин ли я? – воскликнул он и расхохотался в первый раз с тех пор, как был прикреплен цепью к этой скамье- агонии. – Я покончил с христианством и с христианами.

Это было началом дружбы между сэром Оливером и этим человеком по имени Юзуф бен Моктар. Мусульманин решил, что в сэре Оливере он видит человека, на которого снизошла благодать аллаха. Юзуф был благочестив и занимался обращением своих товарищей-рабов. Но сэр Оливер слушал его с безразличием. Отказавшись от одной веры, он не хотел принять другой, прежде чем она не даст ему какого-нибудь удовлетворения, и ему казалось, что все, что говорил Юзуф во славу ислама, он уже слышал во славу христианства.

К концу шести месяцев и произошло событие, которое вернуло свободу сэру Оливеру. Сэр Оливер в эти шесть месяцев сделался человеком из железа и стали, не боявшимся усталости, почти сверхчеловеком по своей выносливости.

Они возвращались домой из поездки в Геную и однажды вечером, когда они стояли у Минорки на Балеарских островах, на них напали четыре мусульманских галеры, которые выплыли из-за мыса и окружили их. На испанском корабле раздался отчаянный вопль – Азад эд-Дин – имя одного из самых страшных мусульманских корсаров после итальянского ренегата Оччиали Али паши, убитого при Лепанте. На палубе раздались трубные звуки и бой барабанов, и испанцы в шишаках и латах, вооруженные мушкетами и копьями, бросились на защиту своей жизни и своей свободы. Канониры побежали к кульверинам. Но пока зажигали запальники, в общем смятении было потеряно много времени – так много, что ни одна пушка не успела еще выстрелить, как крюки первой галеры уже захватили борта испанского судна. Пушка на мусульманской галере дала такой выстрел по испанцу, что пятнадцать весел были перебиты словно тоненькие лозы.

Рабы закричали, и за их криками последовали такие жалобные стоны, какие могут издавать только несчастные грешники в аду. Почти сорок из них были ранены осколками весел, совершенно их засыпавшими. Некоторые были убиты на месте, у других оказались сломанными спины или поврежденными ребра и конечности.