Мороженое со вкусом лета

– Ну конечно, – на мгновение у меня перед глазами встала фотография на его мониторе, сделанная мамой. – Разве ты не поступил бы так же? – Я знала ответ, но все равно хотела его услышать. – Если бы я могла пострадать?

– Конечно, поступил бы, – без колебаний ответил он.

– В машине была записка, – сообщила я, и отец посмотрел на меня, внезапно становясь очень серьезным. – От мамы. Она велела мне о тебе заботиться.

Мне казалось, я и так много плакала сегодня утром, но мои глаза опять начинали наполняться слезами. Отец улыбнулся, хотя его подбородок слегка задрожал.

– Ты и так заботишься, солнышко. – И тут я в самом деле расплакалась, он обнял меня и притянул к себе. – Еще как.

– Хм, Алекс! – Мы повернулись и увидели Питера, спускавшегося по ступенькам. Он непонимающе нахмурился, увидев меня. – Энди! Как ты сюда попала? – Но не стал дожидаться ответа. – Алекс, они тебя ждут.

Отец посмотрел на меня и кивнул:

– Иду.

– Подожди, – я заступила Питеру дорогу, словно это могло как-то их остановить. – Ты все равно туда пойдешь?

Он улыбнулся.

– Все будет в порядке, – он кивнул на сцену. – Хочешь посмотреть?

Я помотала головой. Я приехала в штат Нью-Йорк, вместо того чтобы пойти к Кларку, не для того, чтобы наблюдать, как репутация отца будет втоптана в грязь.

– Нет, – сказала я. Я не хотела смотреть, как его унижают, особенно с учетом того, что я сделала все, что могла, чтобы это предотвратить. – Мне нужно ехать… в Нью-Джерси.

– Да? – отец удивленно посмотрел на меня. – Зачем?

– Алекс! – произнес Питер суровым голосом, показывая на сцену. – Нас ждут.

– Увидимся дома, – кивнула я отцу. – Удачи.

Я повернулась и пошла прочь, к машине, думая о том, зачем было вообще пытаться, если это все равно ничего не изменило.

На парковке я заблудилась и долго бродила вдоль рядов машин, страдая от жары, но наконец Палмер отметила свою локацию на карте, и я все же смогла ее отыскать. Где-то в районе третьего поворота не туда я услышала, что со сцены начали доноситься звуки, но слов было не разобрать, что меня несказанно обрадовало. Я не собиралась слушать, как губернатор штата Нью-Йорк выставляет моего отца дураком, учитывая мои усилия в попытке предотвратить это.

– Плохие новости, – сказала Палмер, спрыгивая с багажника.

– У меня тоже, – кивнула я. – Ты первая.

– Фитц говорит, что машина перегрелась. Он сказал, возможно, придется ехать на буксире или, по крайней мере, долить охлаждающую жидкость, если, конечно, она есть…

– Ее нет.

– Или воду. Но сначала машина должна остыть.

Мое сердце упало:

– Сколько времени это займет?

Палмер поморщилась:

– Фитц сказал, что пару часов.

– Но…

– Я знаю, – она помотала головой. – А твой отец что сказал?

– Ничего хорошего, – я вздохнула, задумавшись о том, как можно чувствовать себя настолько обессиленной, хотя еще только начало первого. – Он меня не послушал и… – я запнулась, услышав, как телефон в сумке зазвонил, достала его и увидела, что это отец. – Да. – удивленно ответила я, предполагая, что это Питер или еще кто-то звонит с его номера. Он ведь как раз должен быть на сцене.

– Эй, – прозвучал его голос, и я посмотрела в сторону сцены, хотя, конечно, ничего не разглядела, кроме мутных пятен.

– Что… – заговорила я, – как ты…

– Через минуту расскажу. Ты где?

– На парковке, с Палмер. Да, Палмер тоже здесь. И машина перегрелась, а мне очень нужно попасть в Нью-Джерси… – я умолкла, не сознавая, что все-таки происходит. – Не понимаю, что произошло.

– То есть тебя надо подвезти? – я чувствовала по голосу, что он улыбается. – Хочешь со мной?

– Значит, вот так выглядит штабной автобус? – констатировала Палмер. Она сидела на том ряду, где располагался стол: во время кампаний за ним обычно проводили планерки. Она провела рукой по столешнице и кивнула в знак одобрения: – Мне нравится.

– Расскажи мне еще раз, – и сильнее наклонилась в проход.

Отец сидел с другой стороны, напротив меня. Они с Уолтом забрали нас с парковки на автобусе, и он позвонил в Американскую автомобильную ассоциацию, чтобы те отбуксировали мою машину обратно в Стенвич. Питера с нами не было – я была уверена, что отец оставил его на митинге, и Уолт явно не выглядел расстроенным по этому поводу.

Отец улыбнулся и покачал головой:

– Ну, я же предлагал тебе остаться и послушать.

– Значит, ты просто не дал ему ничего сказать? – Сейчас я и в самом деле сожалела, что не осталась, хотя бы ради того, чтобы посмотреть на лицо Питера, когда он понял, что все идет не по сценарию. – Просто вышел на сцену и начал говорить?

– Я сказал, что у меня объявление, не терпящее отлагательства.

– В интернете это активно обсуждают, – Палмер пролистывала что-то в телефоне.

Отец издал смешок:

– Не удивлен.

– Я тоже, – я все еще пыталась осознать, что именно случилось.

Отец произнес речь-экспромт. Сказал вовсе не то, что планировал и чего ждал от него Питер. Объявил, что закончит свой срок, но не будет баллотироваться снова, потому что хочет проводить больше времени со своей семьей.

– И что теперь?

Отец глубоко вздохнул и посмотрел на меня:

– Пока не знаю. Закончу срок, а там видно будет.