Море Осколков

— Чего не знаешь — того не выдашь.

— Вы не доверились тому, что я справлюсь?

— Доверие — оно как стекло, — произнес Ральф. Он закинул на плечо свой могучий роговой лук и, протянув широкую ладонь, помог Ярви подняться. — Чудесная вещь, но только придурку взбредет в голову полагаться на его прочность.

Поляну со всех сторон окружили бывалые воины Гетланда и Ванстерланда, среди них мать Адуин казалась отчаянно одинокой. Колл едва ее не жалел, но понимал — его жалость не принесет никому даже наименьшего блага.

— Похоже, моя подлость взяла верх над вашей, — сказал Ярви. — Уже дважды ваша госпожа пыталась иссечь меня с лика мира, но пока вот он я, перед вами.

— Ты своей подлостью славен, паук. — Мать Адуин плюнула ему под ноги лиловой отрыжкой. — Твой Отче Мир теперь доволен священной поляной?

Ярви пожал плечами.

— Ох, он-то — бог милостивый. Но, вообще-то, согласен, разумнее на всякий случай задобрить его жертвой. Повесить вас на одном из этих деревьев и перерезать горло.

— Так чего ждете? — вырвалось у нее.

— Помилование убеждает в могуществе нагляднее казни. Возвращайтесь к праматери Вексен. Спасибо ей за сведения, они наверняка нам еще пригодятся. — Он бросил жест на мертвецов — тех уже привязывали за ноги, чтобы вздернуть на ветвях святой рощи. — Спасибо и за щедрые подношения Высоким богам. Боги будут вам, несомненно, признательны.

Отец Ярви внезапно рванулся к ней, скаля зубы. Маска соскользнула с матери Адуин, и Колл ясно разглядел под ней страх.

— Но передайте первой из служителей, что я подтер задницу ее предложением! Я поклялся отомстить убийцам отца. Поклялся луною и солнцем. Передайте праматери Вексен: пока мы с ней живы, никакого мира не будет!

3. Не пролить крови

— Я тебя щас прикончу, сука с половиной волос! — ругаясь и брызжа слюной, Рэйт пошел на нее. Рэкки поймал его за левую руку, Сориорн за правую — вдвоем им удалось его забороть. В конце концов, навык сложился у них уже спокон веку.

Колючка Бату не двинулась. Если не считать вздутых желваков с выбритой стороны головы.

— Давайте-ка все просто остынем, — высказался ее муж, Бранд, и замахал ладонями, как пастух в попытке усмирить встревоженную отару. — Ну будет вам, мы же союзники, а? — Никакой он не мужик, а здоровенная, сильная корова. Твердости — ни на зуб. — Давайте, ну хоть минутку… давайте пребывать в свете.

Рэйт всем объявил, что он думает об этом предложении, сумев выкрутиться из хватки брата настолько, чтобы плюнуть Бранду в лицо. К сожалению, не попал, но его намек поняли.

Колючка закусила губу:

— По-моему, псина нарывается на взбучку.

У каждого есть своя больная мозоль — сейчас наступили на Рэйтову. Он тут же расслабился и обмяк, опустил голову набок и, скалясь в ленивой ухмылке, покосился на Бранда.

— Слушай, Колючка, может, лучше взамен я прибью твою робкую женушку?

Он здорово наловчился затевать драки и неплохо умел их заканчивать, но никак не был готов к той скорости, с какой Колючка бросилась к нему.

— Ты труп, мудак с молочными волосами.

Рэйт отшатнулся, едва не повалив на причал брата и Сориорна. Чтоб ее оттащить, понадобилось трое гетландцев — старый мастер оружия Хуннан, пожилой лысый кормчий Ральф и Бранд, чья покрытая шрамами рука заломила ей шею. Здоровенные мужики пыхтели от напряжения, но ее кулак, даже сбившись с курса, все равно дал хорошего тумака Рэйтовой макушке.

— Мира! — прорычал Бранд, борясь изо всех сил с брыкающейся женой. — Ради богов, прошу мира!

Но всеми овладел отнюдь не мирный настрой. И гетландцы, и ванстерцы уже выкрикивали новые оскорбления. Рэйт увидел чей-то побелевший кулак на рукояти меча, услышал шорох, с которым Сориорн извлек кинжал из ножен. Он чуял запах скорого насилия, и оно угрожало зайти гораздо дальше, чем он намеревался вначале. Но что вы от насилия хотите? Такова его суть. Оно редко растет в пределах отведенной заранее грядки.

Рэйт раздвинул губы в полуулыбке-полуоскале: в груди разгоралось ярое пламя, дыхание забурлило в глотке, затрепетали тугие мышцы.

Еще немного, и сказители воспели б сражение на мокрых от дождя пристанях Торлбю, когда бы не явился Гром-гиль-Горм. Точно бык сквозь стадо блеющих коз, шествовал он, рассекая ожесточенную давку.

— Хорош! — проревел владыка Ванстерланда. — Чего тут расчирикались, пичужки?

Сутолока стихла. Рэйт стряхнул с себя брата, улыбаясь волчьей усмешкой, и Колючка оторвалась от мужа, рыча проклятия. Впереди у Бранда неуютная ночка, но для Рэйта все сложилось как нельзя лучше. В конце концов, он приехал драться, и его не слишком заботило с кем.