Море Осколков

— Король Атиль с вами не согласится. Он побил бы этих трех братьев разом.

Мать Адуин пропустила пустое хвастовство мимо.

— Яркий Йиллинг — человек нового склада, у него современный подход. Он предал клятвопреступников мечу, а его сподвижники сожгли их терема вместе с семьями.

— Жечь целые семьи. — Колл резко сглотнул. — Какой улучшенный подход.

— Наверно, вы еще не слышали, что Яркий Йиллинг сделал потом?

— Говорят, он отменный танцор, — сказал Колл. — Он что, станцевал?

— О да. Через проливы, да в Ялетофт, с визитом к вероломному королю Финну.

Вот теперь настала тишина — и ветер прошелестел в листьях, подношения на дереве скрипнули, и по шее Колла пробежал холодок дрожи. Мать Адуин негромко причмокнула корой и сладко улыбнулась.

— Ах. Над этим и ваш шут не заржет. Ялетофт лежит в развалинах, чертог короля Финна в пепелище, а воинов его рассеял ветер.

Ярви еле заметно нахмурился.

— А где же сам король?

— По ту сторону Последней двери. С ним и его служитель. Их смерть была предначертана в тот самый миг, когда вы завлекли их обманом в свою обреченную шайку.

— На поле боя, — задумчиво пробормотал отец Ярви, — правил нет. Современнее некуда.

— Яркий Йиллинг уже засеивает Тровенланд пламенем, расчищая дорогу армии Верховного короля. Армии, превосходящей числом песчинки на полосе прибоя. Величайшему воинству, выходившему маршем с тех пор, как эльфы воевали Единого Бога. К середине лета он будет у ворот Торлбю.

— Будущее окутано туманом, мать Адуин. Оно запросто может нас удивить.

— Не нужен пророческий дар, чтобы видеть грядущее. — Она вытащила свиток и растянула его, тонкие руны густо испещрили бумагу.

— Праматерь Вексен называет вас с королевой Лайтлин подлыми изменниками и чародеями. Отпечатанные Лайтлин монеты Община Служителей сим документом нарекает колдовскими амулетами эльфов, а всякого, кто их использует, — объявляет вне закона.

Колл дернулся — в подлеске хрустнул сучок.

— Вы будете изгоями для всего мира, равно как Атиль, Гром-гиль-Горм и любой, вставший под их знамена.

А вот сейчас появились воины. Мужчины из Ютмарка — продолговатые щиты и квадратные застежки плащей. Колл насчитал шестерых, а сзади услышал еще не менее двух и с трудом заставил себя не оборачиваться.

— Вы обнажили мечи? — удивленно спросил отец Ярви. — На священной земле Отче Мира?

— Мы молимся Единому Богу, — прорычал боец в шлеме с золотой гравировкой, их капитан. — Как по нам — это обычная грязь.

Колл оценил нацеленные на него острые взгляды и острые лезвия. Ладони стало скользко на рукояти потайного ножа.

— Ну, попали, — пискнул он.

Мать Адуин выпустила свиток из рук.

— Но даже сейчас, несмотря на вашу измену и подлость, праматерь Вексен предлагает вам мир. — Она воздела очи к небу, по лицу скользнула тень от листьев. — Взаправду, Единый Бог милостив!

Отец Ярви прыснул со смеху. Колл глазам своим не верил — настолько бесстрашным казался служитель.

— Полагаю, ее милость имеет свою цену?

— Изваяния Высоких богов должны быть разбиты. Отныне на всем море Осколков воцарится Единый Бог, — ответила Адуин. — Каждый ванстерец и гетландец обязан платить годовую десятину в Общину Служителей. Король Атиль и король Гром-гиль-Горм сложат свои мечи к ногам Верховного короля, умоляя его о прощении, и принесут новую присягу.

— Старая оказалась непрочной.

— Поэтому вы, мать Скейр и юный принц Друин останетесь у Вексен в заложниках.

— Хммм. — Отец Ярви поднял высохший палец и постучал по щеке. — Предложение заманчиво, беда только — летом в Скегенхаусе малость сыровато.

Стрела промелькнула перед лицом Колла — его обдуло ветерком полета. И беззвучно вошла в плечо вожаку отряда, сразу над ободом щита.

Из леса выпорхнули новые стрелы. Один воин вскрикнул.

Другой схватился за стрелу, угодившую в лицо. Колл подскочил к отцу Ярви и рванул его вниз, увлекая за ствол ближайшего священного древа. Тут же на них кинулся ратник, занося меч. И тогда его путь преградил Доздувой, огромный, как дом. Взмах его великой секиры сшиб нападавшего с ног и отбросил прочь, взбивая палые листья.

Сплелись проворные тени — секли, кололи, стукались о подношения богам, те раскачивались на ветвях. Через несколько кровавых мгновений бойцы матери Адуин присоединились к королю Финну за Последней дверью. Их капитан, задыхаясь, кривился на коленях: шесть стрел упокоились в его кольчуге. Он пытался встать, орудуя мечом, как клюкой, но красная сила стремительно покидала его через раны.

На поляне показался Фрор. Одна рука его обхватывала тяжелый топор. Второй он бережно расцепил застежку на золоченом шлеме капитана. Искусное изделие стоило немалых денег.

— Вы пожалеете об этом, — выдохнул капитан: на губах кровь, седые волосы липли к потному лбу.

Фрор неспешно кивнул.

— Мне уже тебя жалко. — И хватил капитана по темени — тот опрокинулся, распростав руки.

— Уже можно меня отпускать, — сказал отец Ярви и похлопал Колла по боку. Только сейчас он понял, что накрыл служителя всем телом, как в бурю мать закрывает ребенка.

— А сразу вы не могли мне сказать, что задумали? — спросил он, отталкиваясь от земли.