Море Осколков

— Тогда лучше уж вам не встречаться, — и Колл поднял руку. — Едут!

Гормово знамя в центре двинулось с места, от строя отделился отряд всадников и порысил вниз по склону. Колючка проложила себе дорогу среди отборных королевских воинов и подошла к Лайтлин, но королева жестом отослала ее.

— Держись сзади, Колючка. И капюшона не снимай.

— Мое место рядом с вами.

— Сегодня ты не мой щит, сегодня ты мой меч. Иногда меч лучше не показывать до времени. Когда время придет, ты узнаешь.

— Да, моя королева.

Весьма неохотно Колючка вновь накинула капюшон, подождала, пока королевская свита тронет коней, и, сгорбившись в седле подобно вору, которому не место в песнях о героях, поехала последней. А они скакали вниз по склону, мягкая земля комьями летела из-под копыт. С ними мчались два знаменосца — один с золотым штандартом Лайтлин, второй с серым Атиля. Знамена весело хлопали на ветру.

Ванстерцы все приближались. Двадцать самых славных их воинов — в высоких шлемах, суровых, с заплетенными в косы волосами, с золотыми кольцами в кольчугах. А впереди скакал человек в ожерелье из наверший мечей поверженных врагов, четырежды обернутом вокруг мощной шеи. Человек, который убил отца Колючки. Гром-гиль-Горм, Крушитель Мечей, в полном блеске боевой славы. Слева скакал его знаменосец, здоровенный раб-шенд в усаженном гранатами рабском ошейнике, черное знамя развевалось над ним. А справа ехали двое крепких светловолосых парнишек. Один насмешливо улыбался и вез за спиной огромный щит Горма, а второй презрительно кривил губы и держал здоровенный Гормов меч. А между ними и королем, сжав зубы так крепко, что жилы вздулись на бритой голове, скакала мать Скейр.

— Привет вам, гетландцы!

Копыта гигантского жеребца Горма глухо затопали, когда он придержал коня в болотистой низине. Гром улыбался яркому небу.

— Матерь Солнце улыбается нашей встрече!

— Хорошее предзнаменование, — заметил отец Ярви.

— Для кого из нас? — засмеялся Горм.

— Возможно, для нас обоих? — И королева Лайтлин дала шенкелей своей лошади.

Колючка умирала как хотела двинуться следом — она ж должна защищать королеву! — и с трудом удержалась, чтобы не всадить пятки в бока своему скакуну.

— Королева Лайтлин! Вижу, красота ваша и мудрость не подвержены действию времени…

— Равно как ваша сила и мужество, — ответила королева.

Горм задумчиво почесал в бороде:

— Когда я в последний раз был в Торлбю, меня не удостоили столь вежливых речей!

— Мой муж говорит: хороший враг — лучший дар богов. Что ж, у Гетланда такой враг есть — Крушитель Мечей.

— Вы мне льстите, и мне, не скрою, это по нраву. Но где же король Атиль? Я так хотел обновить узы дружбы, соединившие нас в Божьем зале!

— Боюсь, супруг мой не сможет с вами встретиться, — сказала Лайтлин. — Сегодня я за него.

Горм недовольно выпятил губы:

— Жаль, такой прославленный воин не сможет участвовать в битве! Но Матерь Воронов никого не ждет, даже великих.

— У нас есть выбор, — и Ярви подъехал поближе. — Мы можем избежать кровопролития. И тем избавить северян от ярма Верховного короля в Скегенхаусе.

Горм заломил бровь:

— Ты не только служитель, но и волшебник?

— Мы молимся одним и тем же богам, поем песни об одних и тех же героях, страдаем от такой же погоды. И все же праматери Вексен раз за разом удается стравить нас. Если сегодня при Амоновом Зубе начнется бой, при любом победителе в выигрыше останется только она. А ведь Ванстерланд и Гетланд, объединившись, могут достигнуть столь многого!

Отец Ярви подался вперед в седле:

— Так давайте же разожмем кулак и протянем открытую ладонь! И заключим союз!

Колючка при этих словах ахнула от удивления — и не она одна. По рядам воинов с обеих сторон пробежал ропот, кто-то выругался, люди обменивались сердитыми взглядами. Но Крушитель Мечей поднял руку, призывая войско к тишине.

— Смелая идея, отец Ярви. Вы, без сомнения, известный своей хитростью человек. И говорите словами Отче Мира, как и подобает служителю.

Горм с недовольным видом пожевал губами, длинно выдохнул через нос и вздохнул.

— Но, боюсь, это невозможно. Моя служительница придерживается иного мнения.

Ярви удивленно заморгал и поглядел на мать Скейр:

— Разве?

— Я говорю о моей новой служительнице.

— Приветствую, отец Ярви.

Гормовы молодые оруженосцы разъехались, чтобы дать дорогу другому всаднику. Укутанному с ног до головы в плащ всаднику на бледном коне. Она опустила капюшон, и ледяной ветер растрепал желтые волосы, а глаза на изможденном лице вспыхнули лихорадочным блеском. Улыбка же ее полнилась такой злобой и горечью, что хотелось отвести взгляд и не смотреть.

— Думаю, вы знакомы с матерью Исриун, — пробормотал Горм.

— Одемово отродье, — прошипела королева Лайтлин — похоже, появление Исриун явно не входило в ее планы.

— Вы ошибаетесь, моя королева, — и Исриун криво улыбнулась. — Моя единственная семья теперь — Община. Так же, как и у отца Ярви. Наша единственная мать — праматерь Вексен. Разве не так, братец? После того, как сестра Скейр не справилась с поручением в Первогороде, праматерь утратила к ней доверие.

У Скейр дернулась щека.