Море Осколков

— Бесстрашный воин, говорите? — И он указал на Колючку. — Вот она. Колючка Бату, Избранный Щит королевы. В Первогороде она одна сражалась с семью воинами и спасла Императрицу Юга. По всему морю Осколков поют о ней песни! А вы — вы набираете в войско мальчишек, которые не знают, с какой стороны браться за копье! Что это за самоубийственная гордость? Что это за глупость? Я мечтал стать воином. Служить тебе, мой король. Защищать свою страну. Встать плечом к плечу с братьями по оружию.

И он посмотрел Хуннану прямо в глаза и пожал плечами:

— Если быть воином значит именно это — тогда нет, я не хочу быть воином.

Толпа снова вскипела гневными криками, и снова король Атиль поднял дрожащую руку и призвал всех к тишине.

— Многим здесь не по нраву твои речи, — сказал он. — Но это не речи труса. Среди мужчин есть и те, кого коснулся Отче Мир.

Усталый взгляд его перешел на отца Ярви, потом упал на Колючку, и одно веко задергалось.

— А среди женщин бывают такие, кого коснулась Матерь Война. Смерть… ждет нас всех.

И вдруг лежавшая на мече рука задрожала сильнее обычного.

— Но каждый из нас должен отыскать… достойную дорогу… к ее… двери…

И он чуть не выпал из кресла. Отец Ярви соскочил со стула и успел его подхватить. Меч соскользнул с колен и упал в грязь. Служитель с Ральфом подняли короля с кресла и увели в шатер. Голова Атиля безвольно качалась. Ноги волочились по грязи. Толпа роптала все громче и громче, теперь в ее голосе слышался страх.

— Король меч уронил!

— Плохая примета…

— Не будет нам удачи в бою!

— Нет нам милости от богов…

— Успокойтесь! — Это поднялась королева Лайтлин и окатила толпу ледяным презрительным взглядом. — Что я вижу? Воинство Гетланда или толпу судачащих рабынь?

Она подняла из грязи королевский меч и прижала его к груди, как делал это король. Но руки ее не дрожали, и глаза глядели твердо, и голос звучал громко и уверенно.

— Сейчас не время для сомнений! Крушитель Мечей ждет нас у Амонова Зуба! Король не с нами, но мы знаем, что он сказал бы!

— Последнее слово за сталью! — выкрикнула Колючка, и эльфийский браслет вспыхнул яростным красным.

— Сталь! — взревел мастер Хуннан, вскидывая меч.

С железным шорохом обнажались мечи, и острия их грозно вздымались к небу.

— Сталь! Сталь! Сталь! — взревела в тысячу глоток толпа.

И только Бранд стоял и молчал. Он всегда думал, что добро и благо — это когда ты сражаешься плечом к плечу с братьями. А теперь оказалось, что, возможно, благо заключается в том, чтобы не сражаться вовсе.

Назначенное место

Воинства Ванстерланда и Гетланда стояли друг против друга над глубокой зеленой равниной.

— Какая трава высокая, здесь, наверное, хорошо овец пасти, — заметил Ральф.

— Или сойтись в бою.

Колючка, прищурившись, оглядела выстроившихся ванстерцев: фигуры воинов четко выделялись на фоне яркого неба, иногда в свете Матери Солнца вспыхивали клинки. Ванстерцы стояли в не слишком плотной щитовой стене, между яркими пятнами щитов остро торчали копья, над центром вяло болталось темное знамя Гром-гиль-Горма, перед строем маялась кучка лучников, а на флангах стояли легковооруженные застрельщики.

— Словно в зеркало глядимся, так похоже на нашу армию, — пробормотал отец Ярви.

— Вот только над ними чертова эльфья башня торчит, — мрачно отозвалась Колючка.

Над дальним концом ванстерских порядков вздымался Амонов Зуб — плетенная из эльфьих металлических прутьев полая внутри башня, коническая, узкая. Громадина в тридцать человеческих ростов, торчащая над скальным выступом.

— А для чего ее построили? — восхищенно разглядывая Зуб, спросил Колл.

— Кто ж теперь скажет? — отозвался служитель. — Сигнальная башня? Памятник эльфьему высокомерию? Храм Единого Бога, которого они разбили на множество богов?

— Я скажу тебе, чем она станет, — и Ральф обвел мрачным взглядом собранное в ее тени войско. — Могильным памятником. Здесь сотни и сотни лягут.

— Сотни и сотни ванстерцев, — резко отозвалась Колючка. — И потом, нас больше.

— Да, — согласился Ральф. — Но битвы выигрывают опытные воины, а числом мы их почти не превосходим.

— К тому же Гром любит прятать своих конников, — заметил отец Ярви. — И да, наши армии почти равны по численности.

— И у них есть король, а у нас… — и Ральф оглянулся на лагерь.

Атиль не вставал с одра болезни с прошлого вечера. Поговаривали, что Последняя дверь уже раскрылась перед ним, и отец Ярви не отрицал этого.

— Даже победа в этой битве ослабит Гетланд, — сказал служитель. — И праматерь Вексен знает это. Этот бой — часть ее плана. Она знала, что король Атиль примет вызов. Мы выиграем лишь в том случае, если битвы не будет.

— И что, у тебя наготове какое-то эльфье волшебство, чтобы остановить ванстерцев? — спросила Колючка.

Отец Ярви бледно улыбнулся:

— Надеюсь, немного служительской магии нам поможет.

Колл оглядывал войско на том краю долины, пощипывая редкую щетинку у себя на подбородке.

— Интересно, Фрор там?

— Вполне возможно, — ответила Колючка.

А ведь они с ним тренировались, смеялись, дрались и гребли на одном корабле.

— А что ты будешь делать, если вы встретитесь в бою?

— Убью, наверное.