Монстр

Я устала перебирать его противоречивые сигналы, словно ворох конфет на Хэллоуин, разделяя их по видам, намерениям и оттенкам.

Какими бы ни были причины такого его отношения ко мне, я намерена держаться от него подальше.

Я устала всюду за ним бегать. И хотя он щедро осыпал меня полным неприязни и безразличия вниманием каждый раз, когда хотел залезть ко мне в трусики, между нами всегда подспудно витало напряжение. Я была преследователем, а он ценным призом, которого все это слегка забавляло. Он охотно делал со мной все, что пожелает, всякий раз, когда у нас выпадало несколько свободных минут, но потом опять начинал меня игнорировать.

Все это тянется уже десять лет, а за последние несколько недель достигло апогея.

И я поняла с ясностью, от которой перехватило дыхание: если ничего не предприму, то так и останусь его игрушкой на все последующие десятилетия.

Но я больше не подросток. У меня есть стремления. Мечты. Цели.

Пора обрубить концы. Не только с Сэмом, но и со всеми прочими людьми в моей жизни, которые считали, что я буду удовлетворять все их потребности и прихоти.

Спустя час с небольшим после того, как я устроилась в кровати, дверь в спальню приоткрылась. Я повернулась к ней лицом.

На пороге стоял Сэм все в том же костюме, а его волосы торчали во все стороны, будто он тысячу раз запускал в них пятерню.

– Ладно. Я трахну тебя в последний раз.

Я со вздохом перевернулась на спину и прошептала в потолок:

– Ромео, как мне жаль, что ты Ромео[40].

Он усмехнулся и вошел в комнату, приняв мой сарказм за приглашение.

Да и почему нет? Я никогда ни в чем ему не отказывала. Даже когда он намеревался переспать с другой в ту ночь, когда я заявилась к нему в квартиру. Как и на благотворительном мероприятии, на которое он привел спутницу, шокирующе похожую на меня.

И с ней он тоже пытался переспать.

– Это произойдет в последний раз, Фитцпатрик. На прощание. Твои братья не без причины доплачивают мне за то, чтобы я к тебе не прикасался, и сегодня ты ощутила ее сама. Я превращу твою жизнь в ад, притом скоротечный.

– Экстренное сообщение, Сэм: ты и так уже это делаешь.

Он подошел ближе, но все равно держался на некотором расстоянии, и я поняла: неважно, кем он был, чем занимался, насколько был бесчувственным – он все равно ждал четкого приглашения. Сэм не хотел набрасываться на меня и овладевать мной на своих условиях. Он ждал, когда я приду к нему добровольно, с отчаянием и любовью.

Мы оба не проявляли инициативы.

Я не приглашала его в постель.

Он не выходил из комнаты.

Мысли кружили в голове, совсем как снежная буря за окном. Я уперлась пятками в матрас, отказываясь поддаваться желанию почувствовать его тело на себе, прикосновение его кожи к моей, его горячее сладкое дыхание повсюду. Противостоять его жару было решительно невозможно.

– Ну и? – выпалил он со злостью. – Долго мне еще здесь стоять?

Я откинула одеяло и пронеслась мимо него к двери. Он резко развернулся, нахмурив брови, и пошел за мной в гостиную.

Я плюхнулась на ковер, сунула ноги в кроссовки и принялась завязывать шнурки.

– Что ты делаешь? – прорычал он.

– Я устала, Сэм. Устала от тебя. Устала от нас. Устала играть в кошки-мышки. Я больше не могу выносить, как ты то притягиваешь, то отталкиваешь меня, это уже набило оскомину и стало оскорбительным. Хочешь меня? Придется добиваться. Потом и кровью. Я буду убегать, а ты догонять. А если не станешь, считай, что упустил свой шанс. Как тебе такое?

Сэм уставился на меня, как на сумасшедшую.

Стояла ночь, мы оказались посреди леса в разгар нескончаемой снежной бури без мобильной связи, тепла и еды.

Он был прав.

Прихватив телефон, я сунула руки в мягкие рукава пальто. Сэм неподвижно стоял и наблюдал за мной.

– Ты не будешь бродить по лесу, – сухо заметил он.

– Не тебе указывать мне, что делать, Бреннан. Ты наемный слуга, – выпалила я, чувствуя горечь. Он причинил мне боль, поэтому я хотела отплатить ему тем же.

Во всяком случае, так я себя оправдывала, но оттого стало ничуть не легче.

Наверное, быть им – ужасно утомительно. Постоянно выискивать в других слабости, давить на больные места и при этом никогда не выдавать себя.

Похоже, слово «слуга» вывело его из себя. Сэм набросился на меня так стремительно, что его движения промелькнули, словно в расплывчатой дымке, а потом повалил на пол, прижав спиной к паркетному полу. Он уперся руками по обе стороны от моей головы. Прижался ко мне всем телом. Я попыталась ударить его в пах, но он легко уклонился.

– Ну уж нет, мать твою, Никс. Нельзя назвать меня слугой и остаться живой и невредимой.

Почувствовав, как глаза вспыхнули от злости, я с удивлением обнаружила, что не боюсь его. Я знала, что он не причинит мне вреда. Во всяком случае, физического. В конце концов, он сам сказал: на кону его королевство. Его судьба оказалась тесно переплетена с судьбой моей семьи. Так было всегда.