Мономашич. Мстислав Великий

Василия Ставр в этом бою оставил на Валдиса — мол, отрок всё равно за спиной будет, так пущай поближе. Сперва тот бежал вместе со всеми, размахивая клевцом и крича что-то злое, но когда со стены полетели стрелы и на снег упали первые убитые и раненые, остановился, с испугом озираясь вокруг.

   — Не стой! Чего примёрз? — рявкнул на него десятник.

   — Я это... не могу, — проблеял подросток, мотая головой.

   — Ставр Гордятич!

Боярин обернулся на крик. Валдис гарцевал на коне над Василием, которого неудержимо рвало при виде трупов и крови.

   — Чего ещё?

   — Вот! Не может он!

   — Ну так сгони в обоз щенка! Неча с ним цацкаться, — огрызнулся Ставр. Он был зол на себя и на то, что поддался и потащил мальчишку в бой. Хотя Валдис был немногим старше, он успел пройти хорошую школу. А этот — в первый раз сбежал из дома, возмечтав о славе дружинника. Нет, не будет из Василия толку!

В пылу боя боярин вскоре забыл о нём. Ворота держались стойко. Половину сотни можно было положить тут без всякой выгоды. Так бы и случилось, не приди на помощь сам княжич Изяслав.

Мстислав Владимирич не лез на стены — он был князем, ведущим в поход младшего. По давнему обычаю, не стоял в стороне, безучастно взирая на приступ, но и не спешил оказаться в первых рядах. И к воротам послал сына вместо себя, отправившись на другую стену, чтобы отвлечь чудинов.

Изяславовы дружинники решили дело. Сметая всё на своём пути, они прорвались к воротам. Стрелы отскакивали от их броней, а сами они метко били из боевых луков и сбивали сулицами наиболее ярых стрелков. Стена вмиг была очищена от защитников, и Ставровы дружинники вскарабкались по лестницам наверх. Помощь подойти не успела, и вскоре створки ворот дрогнули, отворяясь.

Русские ворвались в город. Оставшиеся в живых чудины приготовились драться до последнего, защищая своё добро и семьи. На улицах города вспыхнул и пошёл разрастаться пожар битвы.

4

Город был взят. Часть жителей была перебита или попала в полон, немногим удалось уйти. Дома стояли разграбленные, в обозе на сани горами свалили добро, мычала и визжала скотина. Покамест добытое стаскивали вместе — после князь наделит бояр, а те раздадут добычу своим людям. Надо лишь отделить десятую часть для храмов и долю горожан.

Улучив свободную минуту, Ставр приказал отыскать Василия. Парень нашёлся сразу — сидел у палатки на санях и безропотно пошёл к боярину. Сейчас стоял перед ним, по-прежнему натягивая шапку на уши и не смея поднять глаз.

   — Щенок сопливый! — бросил Ставр. — Думал, о тебе кто тут будет заботиться? Да ведал ли ты, что я мог вовсе на тебя рукой махнуть, а то и под Плесковом ещё бросить? Почто в бой полез?

   — Посчитаться... хотел... я, — еле слышно выдавил Василий.

   — «Посчитаться!» — передразнил Ставр. — Ишь, какой прыткий! На словах ты больно храбёр, а как до дела дошло — облевался и в кусты! Трус!.. Как пред боярином стоишь? — внезапно озлился он. — Шапку долой!

   — Ухи, — прошептал парень, отступая, — ухи мёрзнут...

Но боярин уже размахнулся и затрещиной сбил шапку с головы вместе с... двумя длинными русыми косами, что венцом были уложены.

Девушка шарахнулась прочь, прижимаясь к полотняной стенке шатра и тараща свои синие глаза. Но у Ставра, когда он узнал в парне девку, как-то разом прошла вся злость.

   — Как звать тебя? — только и спросил он, глядя на заливающий щёки румянец.

   — Василисой, — еле слышно прошептала девушка.

Она была чудо как хороша даже в мужской справе, в тулупе, подпоясанная по-мужски ремнём, в сапогах и портах. Ставр смотрел на её лицо, глаза и губы.

   — Какой тебе год?

   — Восемнадцать уже.

Две косы в накосниках лежали на груди, которая только сейчас стала заметной и бурно вздымалась под полушубком. Две косы вместо одной — как положено у замужней. И осознание этого против воли воротило боярина к тому, как девка попала сюда.

   — Ты чего удумала, позорище? — зашипел он, наливаясь злостью и досадой. — Ни жизни, ни чести своей не пожалела! Куда кинулась, дурища? Мужатая баба, а ума ни на мордку! (Мордка — здесь самая мелкая расчётно-денежная единица. Одна беличья шкурка с головкой — «мордкой». — Прим. авт.) Свою честь не жаль, так мужнину пожалела бы! Иль убегла от мужика свово? Ну так по «Правде» ведаешь, чего с тобой за это сделают?

   — Нету, — всхлипнула Василиса, и по алой от стыда щеке скатилась слеза. — Нету его. Обоих нету...

   — Кого?

   — Мужа мово. И батюшки...

И зарыдала так отчаянно, с завываниями и причитаниями, что Ставр перепугался, как бы на её крики и стоны не сбежалось полдружины. Дознаются, что в шатре баба, дойдёт до князя — хлопот не оберёшься. Доказывай потом, что не сам её привёз! Он бросился к Василисе, и та прижалась к его груди, стиснутая в крепких объятиях и поливая слезами опашень. Сквозь слёзы, причитания и погребальные заклички еле-еле сумела рассказать, что случилось.