Молитва о Рейн

Нам удалось запихнуть всю еду и припасы в рюкзак Рейн, но так как она никак не могла надеть эту здоровенную штуку и не упасть с заднего сиденья моего байка, я решил надеть его сам и позволить ей сесть передо мной.

ХУДШЕЕ РЕШЕНИЕ В ЖИЗНИ!

Задница Рейн, трущаяся о мой член, делает чертовски невозможным удержать мой бушующий стояк внизу. Я пытался думать о политике, о бейсболе, о волосатой мошонке обнаженного Уилла Феррела. Но ничего не работает. Мои мысли постоянно возвращаются к тому, как легко было бы просто стянуть эти маленькие пижамные штанишки вниз и позволить Рейн уже по-настоящему прыгать на моем члене.

Мы проезжаем через участок с корнями деревьев на тропинке, и я клянусь богом, эта сука выгибает спину, и каждый раз, когда нас подбрасывает, прижимается ко мне еще сильнее.

Не могу больше этого выносить.

— Газ, — рычу ей в ухо, отпуская правую ручку.

Мы замедляемся всего на секунду, прежде чем Рейн хватается за рычаг. Она выжимает из нее все дерьмо, и мы летим вперед. Я смеюсь, когда девочка снова сбавляет скорость, и чувствую, как тяжело она дышит там, где ее спина соприкасается с моей грудью. Мне приходится держать сцепление левой рукой, но теперь моя правая рука свободна, чтобы сделать кое-что с этим злым маленьким раздражителем, сидящим у меня на коленях.

Обняв ее за талию, я утыкаюсь носом в вырез худи и вдыхаю теплый, сладковатый аромат, исходящий от ее разгоряченной кожи. Тяжелые вздохи Рейн почти прекращаются. Затем, она наклоняет голову в сторону, совсем чуть-чуть.

Этого приглашения мне достаточно. Малышка не сводит глаз с тропинки и управляет мотоциклом резкими движениями, пока мой язык прокладывает дорожку вверх по ее шее.

Блять. Она даже на вкус подобна ванили.

Я веду ладонью вверх по ее телу, пока она не наполняется тяжестью ее идеальной округлой груди. Затем улыбаюсь, потому что ощущаю, насколько тверд сосок у сучки, даже через толстовку. Я обвожу его своим большим пальцем и чувствую, как ее стон отдается в моей груди.

Она даже не может скрыть, как сильно этого хочет, и спасибо, блять, за это, потому что с моим членом, прижатым к ее заднице, я тоже не могу.

Провожу языком по контуру ее уха, пока работаю с другим соском, сжимая и разминая его, и чертовски хочу сдернуть эту толстовку и пососать его, прикусив зубами.

Я поднимаю взгляд, чтобы убедиться, что Рейн не сбросит нас с обрыва. Затем опускаю руку ниже и просовываю пальцы под свободный пояс ее мягких фланелевых пижамных штанишек. Они проскальзывают вниз по шелковистым трусикам. Я прижимаю ладонь к ее киске и кусаю за мочку уха, ожидая, что она скажет мне остановиться и отшвырнет мою руку.

Но моя девочка этого не делает — наоборот, Рейн протягивает свободную руку себе за спину и хватает мой член через джинсы.

Блять.

Да.

Я полон решимости свести девчонку с ума так же, как она сводила меня всю эту поездку, поэтому вожу двумя пальцами от клитора к дырочке медленными, нежными движениями, поверх ее трусиков. Но эта импульсивная задница Рейн умудряется расстегнуть застежку моих брюк и молнию за считанные секунды. В тот момент, когда ее гладкие пальцы обхватывают мой член, великолепный план безжалостно дразнить эту красотку летит к черту. Это так охуенно приятно, что я оттягиваю ее трусики в сторону и просовываю два пальца в ее скользкую, горячую киску.

Голова Рейн откидывается мне на плечо, поэтому поднимаю глаза и пытаюсь сосредоточиться на тропе, пока она стонет и трахает мою руку.

Но мы уже не на тропе. По крайней мере, не на той, которую я когда-либо видел.

Эта пробирается через лес мертвых деревьев. Острые колючие лозы поглощают их жизненную энергию. На самых высоких ветвях, хрупких и серых, направленных в белое небо, висят красные полотна.

Мы едем так быстро, что я не могу прочитать ни один из них, но могу сказать, что на каждом есть силуэт фигуры в капюшоне верхом на лошади.

Лианы тянутся вверх от лесной подстилки, как щупальца осьминога, обвиваются вокруг древних деревьев и сжимают их, пока они не трескаются и раскалываются, рассыпаясь и превращаясь в океан голодных колючих растений.

— Быстрее! — кричу я Рейн, но она не поворачивает ручку регулятора.

Вместо этого сучка начинает двигать рукой по моему члену еще сильнее.

Черт возьми, это так приятно.

Я засовываю свои пальцы в нее глубже и потираю ее клитор большим пальцем, толкаюсь членом ей в руку, хотя знаю, что если не включу третью передачу прямо сейчас, то мы оба умрем.

Слышу свой собственный крик в голове: «Что ты, черт возьми, делаешь?»

Я раб своего глупого желания к этой сумасшедшей девчонке.

Она же тебя убьет, недоумок! Брось эту суку и убирайся отсюда на хуй!

Но я бессилен. Теперь Рейн все контролирует, и она ведет нас к верной смерти.

Впереди трескается дерево, и этот звук эхом разносится по лесу, как выстрел. Когда оно обрушивается на землю, одна из его ветвей падает поперек тропы. Теперь я отчетливо вижу прикрепленное к ней знамя, развевающееся подобно флагу.

Над изображением безликого всадника с пылающим факелом видна дата: «23 апреля».