Молитва о Рейн (ЛП)

– Туризм полностью иссяк. Я больше не мог играть на улице, и не мог получить настоящую работу без визы. Как обычно, у меня не оставалось выбора. Моим соседом по комнате был американец, и его родители предложили оплатить билеты на самолет обратно в Штаты. Вот так я и оказался в Южной Каролине.

– Ты любил ее?

Вопрос Рейн застает меня врасплох.

– Кого?

– Ну, соседку по комнате, – ее большие глаза сужаются до щелочек, когда она делает саркастические кавычки вокруг слов «соседка по комнате».

Я ненавижу то, как сильно мне это нравится.

– Нет, – честно признаюсь я, – а ты его любила?

– Кого?

Я показываю глазами на желтые буквы над ее вздернутыми сиськами.

– Парень, у которого ты стащила эту толстовку.

Глаза Рейн опускаются на грудь, и она замирает на месте.

Думаю, что это – да.

Скрестив руки на логотипе группы, Рейн поднимает голову и смотрит на что-то вдалеке позади меня. Это напоминает мне, как она смотрела вчера, когда наблюдала за той семьей в парке.

Прямо перед тем, как она свихнулась на хрен.

Блять.

– Эй... слушай. Извини. Я не имел в виду…

– Это его дом.

– А?

Я следую за направлением ее взгляда, пока не оборачиваюсь и не вижу желтый фермерский дом с белой отделкой, стоящий примерно в сотне футов от дороги. Он лучше, чем у ее родителей и больше, но двор такой же заросший.

– Тот парень, что живет по соседству, да? – стараюсь, чтобы злость не звучала в моем голосе, но зная, что тот кусок дерьма, который расстроил Рейн, находится где-то внутри этого дома… прихожу в ярость.

Когда девочка не отвечает, я оборачиваюсь и вижу, что она стоит ко мне спиной. Опускаю подножку, готовясь преследовать ее задницу, если малышка снова решит удрать, но стук таблеток о пластик говорит мне, что Рейн никуда не собирается.

Она нашла другой выход.

Моя девочка кладет в рот болеутоляющее и засовывает пузырек обратно в лифчик. Все это время я практически слышу, как кровь приливает к конечностям.

Кем бы ни был этот пацан, он умрет.

– Рейн, дай мне одну вескую причину, почему я не должен ворваться в этот дом, вытащить подонка за горло и заставить его съесть свои собственные пальцы после того, как отрежу их своим складным ножом.

Рейн издает печальный смешок и снова поворачивается ко мне лицом.

– Потому что он уехал.

Я шумно выдыхаю. Спасибо, блять.

– Он уехал со своей семьей несколько недель назад. Они хотели провести 23 апреля в Теннесси, откуда родом его родители, – усмехается Рейн и закатывает глаза.

23 апреля. Вот как называют этот день, когда не хотят произносить слово «апокалипсис». Как будто это гребаный праздник или что-то в этом роде.

Рейн смотрит на меня со смесью горя и ненависти в прищуренных глазах, и черт, – я знаю это чувство. Ненависть помогает пережить предательство. Или, по крайней мере, так было со мной.

А теперь я вообще этого не чувствую.

Притягиваю ее к себе через байк и обнимаю за плечи. Рейн обнимает меня в ответ, перегнувшись через кожаное сиденье. Сердце расширяется, и член набухает. Хочу лишь одного – целовать ее до тех пор, пока она не забудет о существовании этого тупого деревенщины, но заставляю себя сдержаться. Не потому, что она слишком чувствительна. Просто боюсь, что не смогу остановиться.

– Эй, посмотри на меня, – говорю я, изо всех сил стараясь не вдыхать снова запах ее волос.

Две большие голубые радужки глядят на меня из-под двух век, на которых размазалась тушь. И от мольбы, которую я в них вижу, начинает болеть сердце.

– Послушай профессионала в этом вопросе. Того, кто привык быть отвергнутым, – я заставляю себя улыбнуться. – Всё, что тебе нужно сделать, это сказать: «Пошли они на хрен» и двигаться дальше.

– Я не знаю, как это сделать, – глаза Рейн просят, умоляют о чем-то, что избавит ее от боли.

Узнаю этот взгляд, но даже не помню, каково это.

Потому что сейчас – я – тот, кто оставляет.

Боль даже не знает моего нового адреса.

– Это очень просто, – я ухмыляюсь, – сначала ты говоришь: «Пошли они», – а потом добавляешь: «на хрен».

Рейн улыбается, и мой взгляд падает на ее губы. Они пересохли и распухли от едва сдерживаемых слез, и когда губки шепчут: «Пошли они на хрен», – клянусь, я чуть не кончаю в штаны.

– Хорошая девочка, – шепчу в ответ, не в силах оторвать взгляд от ее ротика. – А теперь пойдем подожжем его дом.

– Уэс! – вопит Рейн, шлепая меня по груди с едва заметной улыбкой. – Мы не будем поджигать дом.

Она поворачивается и снова направляется к магазину, а я позволяю ей идти впереди. Не потому, что не хочу поджечь дом этого маленького засранца. Я хочу. Всё дело в том, что из-за руля перевернутого микроавтобуса на меня смотрит мертвая женщина.

***

ПССД*-оргия – BYOD – принеси свой собственный девайс.

в Роме* – Rome – город в штате Джорджия; написание и произношение на английском идентично г. Рим, Италия.

ГЛАВА

XIV

Рейн