Моё солнечное наваждение

Одежда? Разрази его гром, а как должна выглядеть девятнадцатилетняя девочка дома? Надевать монашескую рясу? Тёплые штаны с начёсом? Жёваную, застиранную футболку, чтобы, не приведи господь, не вызвать плотский интерес в тридцатитрёхлетнем мужике, жившем с ней под одной крышей? Она в Германе мужчину видеть не могла, учитывая её специфический вкус на парней. Меньше всего Герман походил на тощее недоразумения с цветной башкой.

Он зашёл на кухню, надев маску доброжелательности. Ярина поминутно заглядывала через стекло в духовой шкаф, принюхивалась к запаху оттуда. Готовить за три недели она не научилась, каждый раз что-то не получалось, выкипало, подгорало, было странным на вкус. Однако попыток покорить кулинарные вершины не бросала, выбирала простые рецепты, но и в этом случае умудрялась накосячить.

— Что там? — Герман повёл носом.

— Мясо в горшочках…

— Понятно. — Уточнять, где она взяла горшочки для запекания, и какое именно мясо, не стал.

Ярина снова посмотрела в духовку, Герман глянул на склонённую девичью фигурку. Шорты, слава чертям, закрывали ягодицы, а вот разрезы по бокам доходили до края кружевного белья. Отлично! Она издевается, что ли?

— Что в институте? — произнёс он дежурную фразу.

— Сегодня три пары подряд была гистология и эмбриология.

— Сложно?

— Мне сложно. — Ярина вскинулась, открыла духовку, по кухне растёкся аппетитный запах. Надо же. — Аня говорит, ерунда.

Имя «Аня» Герман уже слышал. Та самая Аня, которая поступила по всероссийской олимпиаде? Или другая? Или поступившая вовсе не Аня, а Маша, например?

— Но всё равно легче, чем органическая, физическая и коллоидная химия, — добавила Ярина со вздохом.

— Скоро втянешься, — решил он подбодрить ее Герман. — Если трудно, можно репетитора нанять, или вообще бросить.

— Я только поступила, — нахмурилась Ярина. — Хочу сама.

— Похвально.

Действительно, похвальное рвение, только бесполезное. С таким количеством денег можно нигде не учиться, не работать. Логичней тратить жизнь на удовольствие, а не на гистологию. Герман надеялся, что Дмитрий Глубокий переворачивается в гробу, видя, что наследница никак не проникнется своим положением, того и гляди устроится на работу официанткой и начнёт пользоваться общественным транспортом. Впрочем, может и пользуется. Откуда Герману знать? Наблюдения за Яриной нет.

Мясо оказалось почти съедобным, лишь немного пересоленным. Герман мужественно сжевал половину порции, почти искренне похвалил.

— Фильм посмотрим? — пискнула Ярина в спину Германа, когда он выходил из кухни, незаметно поправляя в штанах результат совместного времяпровождения.

— Прости, занят, — отрезал он. Никакого кино!

У него эрекция не спадёт и от просмотра «Техасской резни бензопилой», а Ярина выбирала романтические мелодрамы, присаживалась поближе, словно невзначай задевала то ногу, то руку, то устраивалась на подушке, самым соблазнительным образом прогибая поясницу. Случайно или намеренно — прямо сейчас он не смог бы разобраться. Стащил бы чёртовы шортики с круглого, аппетитного зада вместе с трусами, раздвинул ножки и пристроился, наплевав на всё и вся. Никакого кино! Не сегодня!

Глава 6

Утро выходного дня ворвалось дурным настроением. Необходимо было заканчивать историю с «сестричкой». Они заигрались, не продумав заранее правила игры. Накануне, поздно ночью, он видел кроссовки Елисея в прихожей. Отлично, просто отлично, мать твою! Что Герман должен думать? Во время ужина крутилась юлой, едва не светя надписью на лбу «трахни меня», а потом позвала того, кто всё же вытрахал из девчонки желание?

Кроссовок в прихожей не было, значит, свалил ранним утром. Герман едва не сплюнул от злости, представляя всё, что эта сладкая фольклорная парочка могла вытворять в его доме, на его, мать их, постели! Сегодня же найдёт жильё «сестричке»! Хватит! Достаточно! Приехали!

В домашний спортивный зал Герман заглядывал редко, предпочитал занятия в фитнес-клубе, где атмосфера настраивала на рабочий лад. Ходил в обязательном порядке через день. Не филонил, даже когда становилось откровенно лень. Следить за собой, своим здоровьем, внешним видом давно вошло в правило.

Герман не рос спортивным мальчишкой, в начальной школе получал честный четвертак по физкультуре за то, что помогал складывать маты и собирать мячи. К занятиям спортом его приучил Глубокий, повторяя, что он должен не только действовать и думать как мужчина, но и выглядеть так же.

Позднее, в институте пристрастился к волейболу. Команда стабильно одерживала победы, что было причиной отдельной гордости для Маркова Германа. К тому же покрасоваться с мячом в руках перед слабым полом было приятно. Ловить похотливые взгляды, пользоваться ими — вот они, сливки от тренировок. Именно так он думал в юности, теперь важнее здоровье, привычка, имидж, а не количество опрокинутых на спину женщин.