Читаем Моя жизнь полностью

С простыми башкирами я имела дело, только когда меняла вещи на картошку. Меня удивляло то, что в домах все было деревянное: пол, потолок, стены, лавки, столы – все чистое, выскобленное и ничего больше. Ни икон, ни шкафов, ни цветов. Помню, пришли в один дом. Мне сказали, что там живет старик очень уважаемый, но очень замкнутый. Дом высокий, крепкий. Тоже все дерево. Старик седой, высокий, красивый, а старуха совсем слепая, бельмо на обоих глазах. Видно, тоже была красавица. Надо было видеть, с какой нежностью старик обращался со старухой. Я принесла простыни и еще какое-то барахло. Он объяснял ей, что это такое, а она твердила, что ей надо «голубая рубаха» (рубаха – это платье). Между тем он накрыл на стол. Поставил большое плоское деревянное блюдо, полное вареной горячей толченой картошки. В середине была сделана ямка, в которой расплавилось много сливочного масла. Невиданная роскошь. Меня очень приветливо пригласили. Я поотказывалась, потом села. Мне было совестно сесть из‐за того, что Оля сидела дома голодная (они в то время были уже в Красной Горке), а я ела такую роскошь. Этот старик держал пять породистых коз – коричневых. Им надо было мало сена. Сам сажал картошку, огород. Держал дом в порядке и ухаживал за слепой женой. Держался он с большим достоинством. Молодых мужчин было мало. Только начальство «по броне», и то потом многих разбронировали. Хозяйничали старики и женщины. Там, где были старики, там люди еще как-то перебивались. А вот я однажды зашла к одной женщине – пять или шесть человек ребятишек в лохмотьях без штанов сидели на полатях. Был один зипунишко и одна пара каких-то опорок, в которых они по очереди выскакивали на улицу по своим делам. Всю зиму сидели в избе. Весной выбегали на улицу без штанов и носились до осени. Старшим в школу ходить было не в чем. Чем их кормила мать – не знаю. Хлеб давали рабочим и служащим, но она была колхозница. Однажды иду где-то подальше от центральной улицы и вижу: за забором сидит свинья огромная породистая, оплывшая жиром, так что может только сидеть. Идет мимо женщина и говорит: «Такую можно выкормить только хлебом». Я спрашиваю: «Чья такая?» – «Секретаря райкома». Выразительно сказала женщина.

Мне дали большой огород. Я посадила картошку, морковь, огурцы и стала думать, как мне взять детей к себе. Я чувствовала, что им плохо, хотя письма от бабушки были успокаивающими. Я жила по-прежнему второй половиной души в Башкирии, а в основном в заботах о муже и детях. Аккуратно посылала мужу дозволенные 50 рублей в месяц. По воскресеньям после стирки, уборки и бани писала всем письма и заявления. Начала переписку с бабушкой и детьми в Казани об их переезде ко мне в Красную Горку. Когда началась война и в Москве было страшно, Юрий забрал детей сначала куда-то на дачу. Но бомбы упали где-то вблизи, и кормить-то их было нечем. Он, приложив невероятные усилия, отправил бабушку и детей в Казань к Лениной сестре Анне Яковлевне. Она была замужем за врачом Эдуардом Исаевичем Еселевичем. У них было две дочки-близнецы, Ира и Нина, года по четыре. Жили они в двух комнатах еще с матерью Эдуарда Исаевича. И на них свалились еще три человека, бесполезных. Анна Яковлевна была всегда больным человеком из‐за порока сердца. Муж ей вечно изменял. Она за ним очень ухаживала, потому что у него подозревали туберкулез. Получилось вот такое семейство. Эдуард Исаевич был начальником эвакопунктов[112] вообще всех в Казани. Леня должен был приходить к нему на работу, там получать сколько-то черного хлеба и потом на рынке менять его на белый, так как бабушка не могла есть черный хлеб. Через несколько месяцев его поймали и привели в милицию, но узнав, что он племянник начальника эвакопунктов, выпустили. Но все равно надо было этим заниматься. Олечка рано утром (кажется, к пяти часам) должна была идти в очередь отоваривать хлебные карточки. Валенок у нее не было. Оля ходила в старых бабушкиных ботах, но теплого белья не было, и у нее были обнажены внутренние части бедер. Уже у взрослой они от холода синели. Спали они под роялем. Словом, тяжко было всем, а моим особенно тяжело. Они чувствовали себя обузой. Однако когда пришло от меня письмо, чтобы они выезжали ко мне, Эдуард Исаевич вызвал Леню и сказал: «Что ты делаешь, ты же бросаешь беспомощных людей!» Ленька ответил, что у него есть мать и она так решила. Спустя некоторое время, придя домой, я получила письмо от бабушки, чтобы я о них не беспокоилась, так как они кого-то нашли для помощи по дому. Из всего этого я сделала вывод, что дети мои были там необходимы и не были в тягость. Пока дети еще были в Казани, мне говорят, что сегодня в сводке было сказано, что немцы бомбили Казань. А я от детей давно не получала писем. Я чуть не сошла с ума. Послала телеграмму в Казань, в домоуправление: «Сообщите здоровье детей Гинцбург из квартиры 17». Из домоуправления пришли к бабушке с выговором, что не пишут мне. После этого я и решила окончательно забрать к себе детей. Бомбили Рязань, а не Казань.

Перейти на страницу:

Все книги серии Россия в мемуарах

Воспоминания. От крепостного права до большевиков
Воспоминания. От крепостного права до большевиков

Впервые на русском языке публикуются в полном виде воспоминания барона Н.Е. Врангеля, отца историка искусства H.H. Врангеля и главнокомандующего вооруженными силами Юга России П.Н. Врангеля. Мемуары его весьма актуальны: известный предприниматель своего времени, он описывает, как (подобно нынешним временам) государство во второй половине XIX — начале XX века всячески сковывало инициативу своих подданных, душило их начинания инструкциями и бюрократической опекой. Перед читателями проходят различные сферы русской жизни: столицы и провинция, императорский двор и крестьянство. Ярко охарактеризованы известные исторические деятели, с которыми довелось встречаться Н.Е. Врангелю: M.A. Бакунин, М.Д. Скобелев, С.Ю. Витте, Александр III и др.

Николай Егорович Врангель

Биографии и Мемуары / История / Учебная и научная литература / Образование и наука / Документальное
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство

Не все знают, что проникновенный лирик А. Фет к концу своей жизни превратился в одного из богатейших русских писателей. Купив в 1860 г. небольшое имение Степановку в Орловской губернии, он «фермерствовал» там, а потом в другом месте в течение нескольких десятилетий. Хотя в итоге он добился успеха, но перед этим в полной мере вкусил прелести хозяйствования в российских условиях. В 1862–1871 гг. А. Фет печатал в журналах очерки, основывающиеся на его «фермерском» опыте и представляющие собой своеобразный сплав воспоминаний, лирических наблюдений и философских размышлений о сути русского характера. Они впервые объединены в настоящем издании; в качестве приложения в книгу включены стихотворения А. Фета, написанные в Степановке (в редакции того времени многие печатаются впервые).http://ruslit.traumlibrary.net

Афанасий Афанасьевич Фет

Публицистика / Документальное

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература