Читаем Моя жизнь полностью

На фабрике все шло своим чередом. Посадили главбуха, через месяц – главного механика. Ко мне подобрались. Вернее, главный инженер крайпищепрома с Лапшовым какие-то свои махинации хотели прикрыть мной. Мне удалось отвертеться, так как я абсолютно не была причастна к их делам. Но Лапшову я высказала, что с ним работать опасно – подведет и глазом не моргнет. Он смолчал и был смущен. Всю фабрику лихорадило целый месяц. Вредительство! В вермишель подсыпали мелкие кусочки проволоки, конечно, для гибели солдат. Инженер ходил полумертвый. Сам не знал, в чем дело. Потом как-то обнаружилось, что сито, на котором сушилась вермишель, сделанное из тонких проволочек, износилось и стало рассыпаться, а рабочие не заметили. Как-то пронесло. Жили все под страхом. Я держалась в стороне. Не дружила ни с кем, так как в мои личные дела не могла никого посвятить. Многие догадывались, но никто не расспрашивал ни о чем. И потом, когда Леня появился из Норильска уже свободным и показался в своем парижском пальто, вся контора прильнула к окнам, когда мы с ним шли мимо. Опять-таки никто не спросил, откуда у меня взялся муж. Сказали только, что «у вас очень интересный муж».

А пока я ждала: ждала писем от мужа, от детей, ждала срок Лениной отсидки, освободят ли? Настало лето 1946 года. Приехала моя дорогая дочка Олечка со своим мужем Марком Бандманом. Оба совсем дети. Марк худенький, черненький, без правой руки, еще не научился обходиться без нее. Среди лохматых черных волос – белая седая прядь. Со школьной скамьи мальчиком попал в самое пекло войны, был артиллерийским разведчиком на самом переднем крае, получил два ордена Красной Звезды. Один из них пропал, а другой он в День Победы надевает до сих пор. Теперь – инвалид войны, ветеран, ученый с известным именем, написал несколько книг. А тогда – неотесанный, невоспитанный, необразованный, злой, счастливый мальчишка. И вот Оля живет с ним душа в душу более тридцати лет. И чем дольше, тем крепче их любовь. Сначала Оле было с ним трудно. Мне он сразу стал дорог, в отношении ко мне был безупречен. Я, как могла, старалась кормить их и ухаживать за ними. Но у Оли был конъюнктивит. У Марка после контузии живот работал плохо. Пожили они недолго, собрались домой в Москву. Пошла я их провожать на вокзал. Там на каких-то бревнах с другими провожатыми я сидела и смотрела на своих детей, которые, как воробьи на проводах, сидели на рельсах тупиковых путей и шептались о чем-то своем. Вдруг идет цыганка, подходит ко мне: «Дай погадаю». – «Нет». Цыганка со злостью: «Ты больна тяжкой болезнью, тебе недолго…» Какая-то женщина вскочила: «Убирайся, и без тебя всем видно». Цыганка убежала. Видно, хороша же я тогда была.

Дети уехали. Должна была наступить опять тяжелая зима. Макаронная фабрика привезла мне поленницу дров. Картошка была выкопана, кажется, детьми, не помню уже, и ссыпана в подвал. Близился срок Лениного освобождения. Я надеялась, что скоро смогу соединиться с ним, так как ему один год был скинут за «примерное поведение». Он освободился через девять лет, но десятый год был для нас тоже тяжелым, и для меня особенно, и мало чем отличный от предыдущих. Точно 17 сентября 1946 года Леню вызвали из Дудинки в Норильск в лагерь, выдали ему справку об освобождении и вернули в Дудинку, где его тут же оформили как вольнонаемного в Дудинском порту. Мы мечтали, что сразу после освобождения съездим в Москву, повидаем родных и знакомых, сходим в театр, дохнем воздухом нашей старой жизни. А получилось иначе.

Еще до освобождения Леня написал мне, чтобы я сходила в Красноярскую контору комбината и сказала начальнику, чтобы он послал телеграмму ему с приглашением на работу в Красноярск. Леня не хотел оставаться на Севере. Начальство же решило иначе. Леню не хотели отпускать из Дудинки. В 1945 году было небывалое количество караванов, и обработать всю коммерческую часть работы должен был Леня. И всю зиму 45–46‐го годов и лето 46‐го года он проработал в Дудинке против своего желания. Он возненавидел Дудинку. Он тосковал, метался, добивался, звонил в Норильск Глушкову. Тот был тогда начальником финансового отдела комбината и обещал, что с осени возьмет Леню в Норильск, тем более что он учился на заочном юридическом факультете и иметь в подчинении профессора было очень удобно. Рвался «домой», в мою комнату с тремя печками (ванную) – это был «дом». Я этот год жила разочарованно, от письма к письму. Доставала медицинскую справку, что не могу жить на Севере. Только в августе 46 года наконец пришло распоряжение из отдела кадров комбината в Дудинку «отправить» Гинцбурга в Норильск. Леня пишет: «До каких пор меня будут “отправлять?”» Он не подозревал, что еще много раз его будут «с конвоем отправлять». Пока что он приехал в Норильск, оформился на работу, достал вызов мне на работу в комбинат и сам поехал за мной в Красноярск.

<p>8. Освобождение, жизнь в Норильске, второй арест</p><p>(1947–1952)</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Россия в мемуарах

Воспоминания. От крепостного права до большевиков
Воспоминания. От крепостного права до большевиков

Впервые на русском языке публикуются в полном виде воспоминания барона Н.Е. Врангеля, отца историка искусства H.H. Врангеля и главнокомандующего вооруженными силами Юга России П.Н. Врангеля. Мемуары его весьма актуальны: известный предприниматель своего времени, он описывает, как (подобно нынешним временам) государство во второй половине XIX — начале XX века всячески сковывало инициативу своих подданных, душило их начинания инструкциями и бюрократической опекой. Перед читателями проходят различные сферы русской жизни: столицы и провинция, императорский двор и крестьянство. Ярко охарактеризованы известные исторические деятели, с которыми довелось встречаться Н.Е. Врангелю: M.A. Бакунин, М.Д. Скобелев, С.Ю. Витте, Александр III и др.

Николай Егорович Врангель

Биографии и Мемуары / История / Учебная и научная литература / Образование и наука / Документальное
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство
Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство

Не все знают, что проникновенный лирик А. Фет к концу своей жизни превратился в одного из богатейших русских писателей. Купив в 1860 г. небольшое имение Степановку в Орловской губернии, он «фермерствовал» там, а потом в другом месте в течение нескольких десятилетий. Хотя в итоге он добился успеха, но перед этим в полной мере вкусил прелести хозяйствования в российских условиях. В 1862–1871 гг. А. Фет печатал в журналах очерки, основывающиеся на его «фермерском» опыте и представляющие собой своеобразный сплав воспоминаний, лирических наблюдений и философских размышлений о сути русского характера. Они впервые объединены в настоящем издании; в качестве приложения в книгу включены стихотворения А. Фета, написанные в Степановке (в редакции того времени многие печатаются впервые).http://ruslit.traumlibrary.net

Афанасий Афанасьевич Фет

Публицистика / Документальное

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература