Моя жизнь

Кэролайн, старшая из детей Йелделлов, была моей ровесницей. Она любила музыку, замечательно пела и была превосходным аккомпаниатором. Мы провели бессчетное множество часов за пением у ее пианино. Время от времени Кэролайн подыгрывала мне, когда я играл на саксофоне; вероятно, это был не первый случай, когда аккомпаниатор превосходил солиста. Вскоре Кэролайн стала одним из моих самых близких друзей и членом нашей постоянной компании вместе с Дэвидом Леопулосом, Джо Ньюманом и Ронни Сесилом. Мы вместе ходили в кино и на школьные мероприятия и проводили много времени, играя в карты и другие игры или просто валяя дурака — обычно у нас дома.

В 1963 году, когда я стал делегатом национального съезда юношеской секции Американского легиона от мальчиков и снялся на ставшей теперь знаменитой фотографии с президентом Кеннеди, Кэролайн была избрана делегаткой от девочек. С жителями одного и того же города такое произошло только однажды. Кэролайн поступила в Университет штата Индиана, где изучала вокал. Она хотела стать оперной певицей, но ей не нравился образ жизни артистов. Вместо этого она вышла замуж за прекрасного фотографа Джерри Стейли, родила троих детей и стала ведущим специалистом в области грамотности взрослых. Став губернатором, я назначил ее ответственной за программу обеспечения грамотности взрослых в нашем штате, и их семья жила в большом старом доме примерно в трех кварталах от моей резиденции. Я часто бывал у них на вечеринках либо приходил к ним, чтобы поиграть и попеть, как в прежние времена. Когда я стал президентом, Кэролайн с семьей переехала в Вашингтон, где начала работать в Национальном институте грамотности, который позже возглавила. Она проработала там какое-то время после того, как я покинул Белый дом, а затем последовала по стопам своего отца, посвятив себя церковному служению. Семейство Стейли до сих пор занимает большое место в моей жизни. А началось все это на Скалли-стрит.

Дом на противоположной стороне улицы принадлежал Джиму и Эдит Кларк — бездетной паре, которая относилась ко мне как к собственному ребенку. Среди прочих наших соседей были Фрейзеры, супруги постарше, которые постоянно меня поддерживали, когда я пошел в политику. Но самый большой подарок я получил от них случайно. В 1974 году, после того как я провалился на выборах в Конгресс от штата Арканзас и все еще чувствовал себя довольно паршиво, я увидел во время какого-то праздника маленькую внучку Фрейзеров, которой было тогда лет пять или шесть. Она страдала серьезным заболеванием, из-за которого ее кости были слабыми и ей приходилось носить гипсовый корсет по самую грудь и ходить, выворачивая носки наружу, чтобы снять давление с позвоночника. Она выглядела очень неуклюже, передвигаясь на костылях, но была стойкой девочкой, совершенно лишенной застенчивости, что отличает уверенных в себе маленьких детей. Увидев ее, я спросил, знает ли она, кто я такой. Девочка сказала: «Конечно, ты же Билл Клинтон». Как же мне было нужно, чтобы об этом мне напомнили именно тогда!

Хассины, сирийско-итальянское семейство, о котором я уже упоминал, вшестером теснились в крошечном домике в конце улицы. Они, должно быть, тратили все деньги на еду. Каждый год на Рождество и во время нескольких других праздников эта семья угощала целый квартал огромными порциями итальянских блюд. Я до сих пор слышу, как мама Джина говорит: «Билл, Билл, ну съешь еще!»

А еще были Джон и Тони Карбер, книгочеи и самые большие интеллектуалы из всех, кого я знал, и их сын Майк, который учился в моем классе. И Чарли Хаусли — настоящий мужчина, который знал все об охоте и рыбной ловле и мог починить что угодно, то есть разбирался в вещах, которые очень важны для маленьких мальчиков; он взял Роджера под свое покровительство. Хотя наши новые жилище и двор были меньше прежних, а места вокруг — не такими красивыми, я полюбил свой новый дом и его окрестности. Здесь мне было хорошо в те годы, когда я учился в средней школе.

ГЛАВА 7

Годы учебы в старших классах были для меня чудесным временем. Мне нравились школьные занятия, мои друзья, оркестр, работа в ордене де Моле и многое другое, но меня беспокоило то, что в школах Хот-Спрингс все еще существовало раздельное обучение: чернокожие дети посещали Лэнгстонскую среднюю школу, самым знаменитым выпускником которой был легендарный защитник футбольной команды «Вашингтон редскинз» Бобби Митчелл. Я следил за развитием движения за гражданские права, а также за событиями холодной войны, такими как вторжение в заливе Кочинос и инцидент с самолетом U-2 и Фрэнсисом Гэри Пауэрсом, по вечерним выпускам новостей и публикациям в нашей ежедневной газете Sentinel-Record. Прекрасно помню Кастро, въезжающего в Гавану во главе своей разношерстной, но победоносной армии. Однако политика имела для меня, как и для большинства детей, меньшее значение, чем события повседневной жизни. И, если не считать случавшихся время от времени у папы срывов, моя жизнь мне очень нравилась.