Моя подруга - месть

– Ничего. Я сама. Умыться холодной водой, а то от всего этого голова кругом идет! – Пошатываясь, направилась было в ванную, но вдруг вскинула руки к лицу. Повело ее в сторону. Пытаясь удержаться, Лариса уцепилась было за кресло, но, потеряв сознание, упала, ударившись головой о дверь.

Тотчас лязгнул ключ в замке.

Марьяна похолодела, вспомнив, чем кончилась ссора Надежды и Ларисы. А вдруг охранник решит, что они тоже ссорятся? Вдруг за этим опять последует наказание?

Вошел тот самый красивый иорданец. На лице его ничего не отразилось, когда он увидел нелепо раскинувшуюся на полу Ларису. Небрежно сгреб ее, бросил в кресло – ноги задрались выше головы, халатишко опять распахнулся, – махнул Марьяне:

– Воды принеси. Спусти, чтобы похолоднее шла.

Tа бросилась в ванную. Руки тряслись: полотенце выпадало, кран не поворачивался…

Когда вернулась, охранник отмахнулся от мокрого полотенца:

– Не надо. Очухалась уже! – И поспешно вышел.

Глаза Ларисы и впрямь были полуоткрыты, но взгляд еще оставался мутным, поэтому Марьяна осторожно обтерла ее лицо, приложила полотенце к груди. Лариса вздрогнула, шевельнулась:

– Холодно…

Марьяна тут же убрала полотенце. Помогла Ларисе усесться поудобнее. Испятнанное синяками и кровоподтеками тело так и лезло в глаза, и у Марьяны было такое ощущение, что с нее самой содрали кожу. Ее трясло не меньше, чем Ларису, когда она опустилась на пол, умостив голову на подлокотнике.

Господи! Как же она устала! Если бы поспать хоть часок… Но этот часок, может быть, последний, оставшийся ей в жизни. «Было бы хорошо уснуть, и чтобы меня убили во сне. Просто так подошли бы тихонько – и выстрелили в висок», – промелькнула мысль, и от собственного малодушия Марьяна едва не зарыдала. Eсли бы сейчас хоть на минуточку оказаться рядом с Григорием! Ну хоть за руку его взять, раз нельзя обнять, хоть в глаза взглянуть – и прочесть в них, что Григорий не поверит никаким гадостям, которые будут про нее говорить. И даже если она погибнет, он не позволит клеветать на нее!

И тут она вспомнила, у кого из них больше шансов погибнуть.

– Лариса! – Марьяна встрепенулась, и та вздрогнула. – Лариса, этот Алхан сказал, что оставит Григория в живых. Вернее, он просто сказал: одного из троих. Но я сама видела, что жив был только Григорий. И потом, только он нужен Вахаеву.

– Это еще почему? От Виктора ему могло быть больше пользы.

– Да никакая польза ему не нужна! Ему нужна только месть! Григорий убил его девятерых братьев, и он хочет за них отомстить. Я думаю, жизнью Григория с ним расплатился Азиз, но до сих пор не пойму, как он мог узнать, что Григорий скрывал ото всех… кроме меня.

– Значит, не только кроме тебя, – пожала плечами Лариса. – Откуда-то ведь Рэнд об этом узнал. Да какая теперь разница? Все равно он Григория из своих рук не выпустит. Это дело принципа!

Марьяна быстро повернулась – и оказалась стоящей на коленях перед Ларисой.

– А может быть, еще и выпустит, – шепнула она. – Ларисочка, ведь если Рэнду предложить выкуп… Помнишь, когда была война, они все время захватывали заложников и требовали за них безумные деньги! И жертвовали своими принципами! Как ты думаешь, если Рэнду предложить такую сумму, чтоб она его очень заинтересовала, ну очень, может быть, он не убьет Григория?

Лариса с сомнением покачала головой.

– Ох, знаешь, эти фанатики… Одно дело, если требуют выкуп за каких-нибудь там корреспондентов, которые никаким боком в событиях не были замешаны, а просто влипли по дурости, а то и намеренно, чтоб прославиться. И совсем другое дело – когда человек мстит за смерть всей своей семьи. Все-таки перестрелял ведь тех джигитов Григорий – никуда от этого не денешься!

– Он мстил за своих ребят. Их убили в том ауле, те люди, братья Рэнда. Так мучили, ты и представить себе не можешь!

– Нет, это ты себе ничего такого не можешь представить! – прищурившись, наклонилась к ней Лариса. – Ты! Тебя было достаточно только поближе подвести к опасности, и ты сразу бряк на колени – и распустила язык. Я-то знаю, что такое мучения. Я-то знаю… Но дело даже не в этом. Ты говоришь: предложить деньги. Поскольку у тебя ни гроша, надо так понимать, что предложить этот выкуп должна я? Ну хорошо, только где я его возьму, позволь тебя спросить?

– Но ты же получишь… наследство, – шепнула Марьяна – и прикусила губу, осознав, как жестоко прозвучали ее слова.

– О-го! – с расстановкой молвила Лариса. – Наследство? Ты уже все прикинула, да? Какая же ты расчетливая сучка оказалась, Маряша! Кто бы мог подумать… а такая девочка – глазками моргала! Как Виктор тебя называл? Гертруда?.. Черта с два!

Лариса резко выпрямилась, запахнув халат, словно отвращение, которое внушала ей Марьяна, было невыносимым.

– Самое смешное, что ты рано засуетилась. – Глаза у нее были теперь не голубые, а зеленоватые – цвета льда. – Чтобы вступить в права наследства, мне еще надо выйти отсюда живой. Tебе тоже, между прочим! Хотя я не представляю, как ты вообще сможешь жить после того, как по твоей вине убили отца вот этого пацанчика. – Она дернула подбородком в сторону Саньки.