Моя по умолчанию

Только спокойно. Замри, твою мать!

Кому я даю команды? Ей, осторожно изучающей языком мою плоть? Или себе?

– Если я сделаю что-то не так, говори, ладно? – шепчет Даная, практически не отвлекаясь от того, что делает. Лаская меня движением воздуха, срывающегося с ее губ. И даже это самое незначительное касание мучительно.

– Все так. Все так!

Нет! Мне мало. Возьми жестче. Глубже. Пожалуйста.

Обхватывает губами. Я рычу. Где-то там, на задворках сознания, надрывается здравый смысл. Это первый раз для нее. Не испорть все! Сжимаю в кулаках простынь. Подкидываю бедра. Это, наверное, плохо с точки зрения техники, она и впрямь ни черта не умеет. Но то, что это она… Она! Передо мной на коленях… Господи. 

Не успеваю. Ни черта. Ни предупредить, ни отстраниться. Она получает больше, чем, наверное, думала. Намного больше, учитывая степень моего возбуждения. Задыхаюсь, за руку подтягиваю ее вверх. Слабый, как котенок, тычусь в грудь, в беззащитную шею.

– Прости. Прости…

– Глупый. Мне понравилось.

– Правда?

– Конечно.

Выныриваю из своей нычки. Заглядываю ей в глаза.

– Ты моя. – Голос острый, как бритва. Я им ее клеймлю.

– Я твоя. Я люблю тебя…

И, кажется, я уже никогда не буду счастливее. Но месяц спустя случается то, что доказывает мне обратное. Как на грех, мы с группкой потенциальных инвесторов находимся на объекте, когда звонит телефон. Даная. Очень странно. По моим прикидкам, у нее в разгаре должна быть репетиция.

– Да?

– Привет!

– Привет. Что-то случилось? – даю знак сопровождающим, мол, одну минуту. Сворачиваю с лесов куда-то в грязь.

– Да так. Кое-что. Я поругалась с режиссером.

С тех пор, как мы с Данаей сблизились после той сумасшедшей ночи, она гораздо чаще и охотнее стала делиться со мной происходящим в своей профессиональной жизни. Как и я с ней – случающимся в моей. Хотя до этого всегда считал это не слишком-то интересным и заслуживающим внимания. А ей, вот, хотелось похвастаться.

– Эм… Надеюсь, он не сильно тебя расстроил.

– Да он меня просто взбесил! Ты знаешь, я не какая-нибудь истеричка, но в этот раз он так меня допек, что я просто взвыла благим матом. Теперь стыдно.

– За то, что взвыла? – улыбаюсь.

– И за это тоже, но больше за то, что у меня при всех! Представляешь? При всех отошли воды.

– У тебя что?

– Отошли воды! И что-то так их много было, что они залили кое-какой реквизит и…

– Постой, ты что, рожаешь?! – шесть пар глаз поворачиваются в мою сторону, но мне похер вообще.

– Ой, ну, ты как будто в первый раз, Астахов. До этого еще далеко.

– Так. Я сейчас буду. Ты только дождись меня, ладно? Или нет. Нет! Лучше поезжай в клинику.

– Я как раз прогреваю мотор.

– Ты что?! Ты с ума меня свести хочешь? Не вздумай садиться за руль. Даже не думай! Куда Нюта смотрит? Охрана? – Наверное, со стороны я выгляжу, как безумец. Да только кого это волнует. – Скорую вызывай! Слышишь?

– Я и сама бы прекрасно добралась. Тут ехать… О-о-ох…

– Так, скорую я вызову сам! Ты только дождись, хорошо? Я еду.

Сбрасываю вызов. Возвращаюсь к ничего не понимающим партнерам. Серьезным мужикам…

– Извините, господа. Я вынужден срочно вас покинуть.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– У меня жена вот-вот родит. Еще раз извините.

В спину летят поздравления. По совести, конечно, нужно было задержаться и выслушать их, как положено. Но меня будто что-то в спину толкает. И нет никаких сил оставаться на месте, когда она там. Воды у нее отошли, значит. Когда она на режиссера орала. На две или три недели раньше поставленного срока?! Говорят, это вроде бы ничего, а если нет?

Подгоняю Макса всю дорогу до клиники. Да, первые роды, скорее всего, долгое дело, а если нет? Ванька оказывается торопыгой. Но, к счастью, я успеваю к самому главному.

– Папа, будете пуповину перерезать?

Отрываюсь от Данаи. Гляжу на собственные трясущиеся руки.

– Нет. Нет. Я и ножниц-то не удержу.

Даная смеется. И плачет. Целует маленькие пальчики нашего сына. А я целую ее, замирая от ужаса, что всего этого могло и не быть.

Глава 21

Даная

Лето в этом году чудное. Хотя жара стоит адская. И даже в конце августа палит так, что Ванька в своей люльке по большей части голышом лежит. Астахов его зовет Маугли и смеется. И целует пятки, и рожи корчит, и не спускает с рук, когда у него появляется возможность оторваться от работы и уделить время сыну. Благо у меня и без Жорки помощников хоть отбавляй – Егор, отец Алексей, Нюта, которая перенесла заботу обо мне и на Ванюшку, так что теперь только держись, все она знает – и как кормить, и как животик массировать, и как правильно мелкую моторику развивать. Да с таким энтузиазмом она за все это дело берется, что иной раз становится даже совестно, ведь самой-то мне его как раз недостает. Вынуждена признать, что я немного не рассчитала – совмещать работу с ребенком не так-то и просто, как я поначалу думала. Но фокус в том, что пока этого не ощутишь на себе, не поймешь. Чувствую себя загнанной лошадью. Это при том, что съемки, на которые я подписалась, отложили на неопределенное время, и на текущий момент я занята лишь в театре и делами Фонда.