Моя новая маска

Трок Матон нетерпеливо, от желания угодить хозяйке, подталкивала нас в спины, выставляя за дверь. Сама она осталась в комнате кёрст. Через коридор и кухню мы вернулись к нашим клетушкам. Горничная, кивнув, торопливо сбежала. Линк был сильно подавлен и только малышка Эжен, завидев его, неуклюже проковыляла через площадку, чтобы вцепиться в его руку.

Мне нужно было несколько минут, чтобы все обдумать. Я прекрасно понимала, что ни за какие блага мира не останусь в доме этой высокомерной дряни. В конце концов, я могла плюнуть и на титул кёрсты, и на все остальное. Уверена, как хорошая швея и портниха, на кусок хлеба я себе заработаю. Но то, что мне придется бросить Линка в этом доме, почему-то казалось мне предательством.

— Линк, будь добр уложи малышку поспать.

Он тоскливо посмотрел на меня, покорно кивнул головой и, чуть сутулясь и шаркая ногами как старик, повел сестру в ее клетку. Я вошла в свою и захлопнула дверь. Почти в полной темноте с трудом протиснулась мимо сундука к полке, нашарила спички и зажгла свечной огарок. Села на скрипнувший стул и выдохнула. Пока еще в голове не было четкого плана.

Не знаю, сколько я так просидела, но очнулась тогда, когда кто-то робко постучал в дверь. Разумеется, это был Линк. Я кивнула ему и указала на кровать:

— Садись.

Неловко, бочком, он сел в изножии узкой кровати, коленками неловко упираясь в сундук. Свеча трещала, периодически вспыхивая чуть ярче и по бледному лицу Линка с опущенными глазами, метались странные тени. Мы оба думали каждый о своем и молчание в комнате становилось тягостным. Вдруг он как-то вздрогнул, поднял на меня взгляд и очень по-взрослому спросил:

— Как же мы будем здесь жить, Элен?!

В его голосе прозвучало столько боли и отчаяния, что решение я приняла мгновенно:

— Никак, Линк.

— Ты бросишь нас?!

Я удивленно хмыкнула — мальчик оказался умнее и наблюдательнее, чем я думала.

Глава 11

На вопрос Линка я не ответила ничего — мне не хотелось давать опрометчивых обещаний.

Рано утром ко мне в комнату заявилась трок Матон:

— Сколько можно валяться?! Буди своих этих… — она небрежно кивнула в сторону комнат Линка и Эжен. — Пора вставать на утреннюю молитву.

Времени умыться она нам не дала, я даже не успела расчесаться — эта зараза стояла у нас над душой и, не обращая внимания на хныканье невыспавшейся Эжен, скрипучим голосом читала нотацию:

— Вы должны быть счастливы, что такая замечательная родственница, как кёрст Эгреж, согласилась заботиться о вас! Надеюсь, в этом благочестивом доме и ваши привычки изменятся. Здесь вы получите представление о нормах морали и приличиях! Мальчик — она нервно потерла виски — угомони свою сестрицу! От ее нытья у меня разболелась голова!

Эжен действительно хныкала, не переставая — она еще не привыкла к этой обстановке и чужим людям, возможно, малышку пугал и скрипучий голос самой трок Матон, поэтому я сочла нужным вмешаться:

— Трок Матон, девочка еще слишком маленькая. Пусть она останется в комнате вместе с братом — не стоит ее вести на молитву.

Спокойно выслушав от трок лекцию на тему о том, что забота об Эжен — это мое дело, что молиться в этом доме должны все, потому что безбожникам уготовано место в безводных песках ада, что я прикладываю слишком мало усилий для того, чтобы понравится благодетельнице и она, трок Матон, так и думала, что толку с нас не будет.

Этот словесный поток вызвал у меня некоторое раздражение, но связываться и спорить я не стала, подхватила на руки заспанную, капризничающую малышку и сунула ей в руки последний пирожок с джемом.

Затем мы гуськом проследовали за трок Матон в небольшую комнату, где прямо на стене, как фреска было изображение местного божества и парочки святых. По углам стояли две высоких жирандоли, на пять свечей каждая. За окном комнаты было еще совсем темно, я даже не представляла сколько сейчас времени, понятно было только, что это раннее-раннее утро.

Вся домашняя прислуга уже находилась там и было их достаточно много — больше десяти человек. Хмурые, невыспавшиеся лица, молодая девушка в форме горничной, трущая глаза, зевающая повариха и у всех — состояние усталости и раздражения. Самой кёрст Эгреж в комнате не наблюдалось. Или она молилась отдельно, или же, что казалось мне более вероятным, до сих пор сладко почивала.

Тот самый швейцар, что вчера нас встречал в подъезде дома, басовитым голосом начал читать по книге какую-то молитву. Слуги вовремя крестились, но мне казалось, что каждый думает о своем и воспринимает эту молитву, скорее, как нудную обязанность, чем как момент общения с Богом.

Трок Матон, удобно устроившись на единственном стуле, наблюдала за этой пародией на молитву с каким-то извращенным удовольствием, периодически она делала замечания людям, не стесняясь прервать швейцара:

— Борна, я все вижу! Молись усерднее или тебе придется искать другое место. И ты знаешь, что хорошую рекомендацию не получишь!

У меня сильно затекли руки — девочка уснула, положив мне голову на плечо. Я терпела только потому, что в общем-то, почти все для себя и решила.