Мой суженый, мой ряженый

Она не стала снимать Женькину рубашку, просто надела колготки и получилось, будто на ней короткий халатик. Женя оправила постель, покрыла ее пледом и опасливо выглянула из комнаты. Обычно по утрам в кухне шуровала Зинаида — намывала полы своим «Доместосом», остервенело терла и без того зеркальную плиту. Но сейчас в квартире было тихо.

Женя сбегала в ванную, наспех ополоснулась, опасаясь усугубить простуду, затем подогрела себе чай и доела остатки вчерашних голубцов. Шел десятый час. По плану у Жени сейчас должна была быть библиотека, но после вчерашнего жара и ломоты, она решила, что послушается Женьку и даст себе выходной.

Делать, однако, было абсолютно нечего. Женя полежала, посмотрела телевизор, пришила пару пуговиц к Женькиным рубашкам, вытерла пыль с тумбочки. Потом сбегала в прихожую и принесла оттуда свою сумку с конспектами и учебниками.

«Чем терять время, попробую позаниматься здесь». — Она разложила тетради и книги прямо на тахте, за неимением стола, и углубилась в работу. Через полчаса в коридоре скрипнула дверь. Послышались тяжелые, шаркающие шаги.

«Зинаида встала, чтоб ей было пусто», — сердито подумала Женя, стараясь не отвлекаться от дела.

Женькина мать побродила по квартире, потом пустила в кухне воду на полный напор — так, что шум долетал в комнату. Женя забеспокоилась, что та устроит потоп. Костеря Зинаиду на чем свет стоит, она отложила конспекты и поспешила на кухню.

— Доброе утро, Зинаида Максимовна. Не слишком ли много воды?

— В самый раз, — успокоила Зинаида и глянула на Женю с любопытством. — А ты чего сегодня дома? Совсем у нас будешь жить?

— Совсем не буду. Просто я болею, температура у меня.

— Я вот тоже болею, — пожаловалась Зинаида и продемонстрировала туго перебинтованный палец в резиновом напальчнике.

— Ага… — Женя рассеянно кивнула, не зная, как вести себя дальше. Вода опасно рвалась из крана, брызгая на кухонный стол. Закрыть ее, невзирая на Зинаидины протесты? Или оставить все, как есть, и пусть Женька сам разбирается с соседями, когда придет?

Пока она размышляла, Зинаида сама закрутила кран, насухо вытерла брызги и по-свойски обратилась к ней:

— Ты «Исцеление любовью» смотришь? Сейчас должны повторять.

Единственный телевизор находился у Женьки в комнате, и по вечерам Зинаида была лишена возможности смотреть то, что ей хотелось. Этот пробел она компенсировала с утра, когда оказывалась в квартире одна. Жене стало ясно, что ее занятия на сегодня закончены. Куда ей еще деться с книгами и конспектами? У Зинаиды она не была ни разу и не пойдет туда под дулом пистолета. В кухне до рези в глазах воняет хлоркой. А заниматься оценкой техногенных рисков под аккомпанемент сериальных страстей и вовсе не представляется возможным. Женя безнадежно махнула рукой.

— Пошли.

Они привела Зинаиду в комнату и включила ей экран. Та удобно развалилась в кресле, с трудом закинув одну тумбообразную ногу на другую. На канале шла реклама. В ожидании фильма, Зинаида кинула любопытный взгляд на тахту.

— Это что? — Она имела в виду раскиданные по пледу Женины тетради и учебники.

— Это мое, — объяснила Женя. — Я работала. Я ведь учусь в институте, пишу диплом.

Зинаида кивнула со знанием дела. «Интересно, понимает она, что такое диплом? — мелькнула у Жени мысль. — Да и вообще, что такое институт? Где-то ведь она работала, до того как получить инвалидность — иначе, как ей удавалось содержать ребенка?»

Между тем Зинаида вылезла из кресла и подошла к тахте. Взяла в руки одну из тетрадей и углубилась в чтение. Губы ее старательно и беззвучно шевелились, бесцветные брови ползли вверх.

— Здорово, — проговорила она немного погодя.

— Очень хорошо. — Женя снисходительно улыбнулась. — Идите, а то сейчас фильм начнется.

— Здорово, — не обращая внимания на ее слова, повторила Зинаида. — У меня тоже такое есть.

— Какое? — не поняла Женя.

— Тетрадочки такие же. — Она радостно потрясла конспектами в воздухе. — Хочешь, принесу?

— Ну… принесите, — удивленно проговорила Женя.

Зинаида, переваливаясь, вышла из комнаты. Ее довольно долго не было, сериал уже успел начаться и вновь прервался рекламным блоком. Женя начала беспокоиться, не случилось ли чего, но тут Зинаида появилась на пороге. Вид у нее был чрезвычайно довольный и веселый. Она протянула Жене потрепанную тетрадь без обложки, всю исписанную мелким, бисерным почерком.

— Вот, глянь-ка.

Женя с изумлением смотрела на первую страницу. Перед ней был самый настоящий конспект, причем именно по линейному программированию, по той самой теме, которой она занималась со Столбовым.

Записи, правда, весьма устарели, однако многое совпадало один в один.

— Чье это? — спросила Женя, ошарашенно глядя на Женькину мать.

— Мое.

— То есть… это писали вы?

Зинаида вдруг потупилась, опустила голову.

— Не знаю. Может быть.

Женя поняла, что более точного ответа ей не добиться. Она вернула тетрадку Зинаиде, та бережно прижала ее к груди.

— А Женя знает, что у вас есть эти записи?

— Женька? — Зинаида поспешно замотала головой. — Нет. И ты ему не говори. Ничего не говори, а то он будет ругаться.

— За что ругаться?