Мой любимый негодяй

– Простите, что снова беспокою, но нам только что доставили несколько больших ящиков с «баллентинками». Куда ставить?

– Несколько больших ящиков чего? – заморгала Люси.

Леди Афина виновато пожала плечами:

– Предположительно, оптовик из Шордича всерьез занялся их производством. Очевидно, лорд Баллентайн заказал доставку в офис.

Люси прищурилась:

– Ясно. Не могли бы вы распорядиться поставить ящики прямо перед дверью кабинета лорда Баллентайна?

Афина помедлила и переспросила:

– Прямо перед дверью?

– Да.

– Его кабинета?

– Да. Один на один и повыше, пожалуйста.

– Как пожелаете… – протянула Афина, наморщив веснушчатый лоб, и удалилась.

Хэтти подмигнула уголком глаза. Вот рыжая чертовка!

– Так, значит, совершенно обычная неприязнь?

– Ты сама только что видела – он невыносим.

Улыбка Хэтти угасла:

– Откровенно говоря, если он видится с глазу на глаз с мужчинами типа мистера Блэкстоуна, то, боюсь, от него можно ожидать больше, чем просто подшучиваний.

Люси не могла сознаться вслух, однако она пришла к такому же выводу. И это ее тоже беспокоило.

Вечером после возвращения в Оксфорд Люси по пути домой задержалась у «Рэндольфа» – в комнатах Аннабель за шторами горел свет. Наверное, подруга после вечеринки вернулась из Клермонта, чтобы продолжить занятия. И скорее всего, она одна. Монтгомери никогда не останавливался в отеле; если Аннабель здесь, то он должен быть в Лондоне.

Люси промчалась по лестницам и коридорам так быстро, как позволяла тяжелая сумка у бедра, – только бы избежать случайной встречи с матерью или Сесиль, которые перебрались в отель на лето.

Аннабель обрадовалась нежданному визиту: провела Люси в гостиную, усадила в самое удобное кресло у камина и засуетилась, услышав, как у подруги урчит желудок: не заказать ли еду с кухни отеля, например куриные грудки в лимонном соусе с жареным картофелем?

– Лучше бренди, – призналась Люси. Вот только как алкоголь подействует на ее гудящую голову?

– У меня есть шерри, – предложила Аннабель и направилась к затейливой формы бару под картиной с таким же затейливым пейзажем. Напевая себе под нос, она выбрала бутылку и наполнила бокал – такая безмятежная в мягком свете, пробивающемся сквозь розоватые шторы. Люси рассеянно барабанила пальцами по подлокотнику. Что-то внутри ее восставало против этой розовой комнаты, дочиста отмытых поверхностей, плюшевой обивки и въевшихся во все ароматов жасмина и накрахмаленных скатертей. Ощущение уюта и покоя тянулось из каждого угла, усиленное монотонным тиканьем часов, и Люси отчасти почувствовала себя незваной гостьей.

Аннабель протянула ей бокал шерри.

– Как прошел день в Лондоне?

Разочаровал.

– Работа кипит, – сказала она. – Обновление движется полным ходом. На завтра назначены собеседования. Начальника производства вот-вот хватит удар – у нас больше тысячи предзаказов на новые книги Баллентайна и допечатку старых. – Она поднесла бокал к носу и понюхала содержимое. – Полагаю, нужно приобрести производственные мощности на стороне, если мы не хотим сорвать сроки.

Аннабель опустилась в кресло напротив.

– Мне кажется, что большое количество заказов – повод радоваться?

Шерри устремился в горло – обжигающий и сладкий.

– Верно. – А еще это дает больше власти Тристану. Люси видела сегодня колонки с цифрами; конечно, многое будет зависеть от издержек производства, однако прибыль все равно ожидается очень и очень существенная.

– Ты нормально себя чувствуешь? – послышался голос Аннабель.

Люси кивнула.

– И все же меня беспокоит, что мы не найдем другого способа напечатать наш доклад. Он может принести огромную пользу, если будет опубликован до того, как Монтгомери представит поправки в палате лордов.

– Несомненно.

– А пока мы мало того что не нашли решение; я сверх меры загружена совершенно новым, внеплановым проектом, который отнимает время и ресурсы от текущих задач.

Подруги погрузились в сонное молчание. Шерри возымел действие; у Люси внутри стало тепло, а голова закружилась, медленно и, пожалуй, приятно. Она внимательно всмотрелась в Аннабель, уютно устроившуюся в кресле, и вновь почувствовала раздражение.

«Я завидую, – догадалась она. – Завидую любимой подруге».

Она не ревновала Аннабель к страстно влюбленному герцогу, хотя и находила некоторый шарм в том, чтобы быть женой мужчины, который щедро осыпал подругу своим огромным богатством и любовью. Нет, Люси завидовала покладистости, милосердию и снисходительности подруги, обернутым вокруг стального стержня, завидовала тому, что она была способна все принимать и немного уступать, если требовалось, чтобы не сломаться даже под чудовищной силой, подобной той, которой обладал Монтгомери. Как трава – сегодня полегла до земли, а завтра распрямилась.