Мой любимый герцог

Незажженная сигарета в его пальцах слегка подрагивала. Он почти потерял контроль над собой – из-за поцелуя. Неужели и катастрофа Бевингтона начиналась так же?

– Прелестное создание. – Уитмор перегнулся через перила.

Последние несколько минут похотливый взгляд маркиза следовал за Аннабель, словно собака за сочной косточкой.

– Боже правый, – пробормотал Уитмор, – вот это сиськи.

Себастьян сжал перила так, что они едва не треснули. Только бы не ударить этого человека. Как политический союзник он был крайне важен.

– Вы все же говорите о леди.

– О, я слышал, что она всего-навсего простушка из деревни, – сказал Уитмор, не подозревая о нависшей над его челюстью опасности. – Мне всегда ужасно жаль, когда столь великолепный экземпляр оказывается плебсом. Посмотрите, как она держится. Да эта девушка могла бы стать бриллиантом первой воды, если бы ее отец вовремя обзавелся титулом.

– Что за сентиментальные мысли, – ответил Себастьян. Слова прозвучали холодно и плоско.

– Да мне-то что, – сказал Уитмор, сотрясаясь от беззвучного смеха. – Интересно, кто у нее покровитель?

Все внутри Себастьяна замерло. Как после выстрела, когда птицы перестают петь, а ветер стихает.

Он достал спички из нагрудного кармана и зажег сигарету.

– Точно не вы, Уитмор. Даже не мечтайте.

Пожилой мужчина слегка вздрогнул.

Пожилому, молодому, герцогу или принцу. Он сказал бы это любому, понял Себастьян. Казалось, слова вырвались сами собой.

– О, э-э, я ведь и не догадывался, как обстоят дела, – пробормотал Уитмор.

– Тут не о чем догадываться.

Уитмор примиряюще поднял руку.

– Конечно, конечно, и все же хочу заметить, что у меня и в мыслях не было посягать на собственность герцога. Такую глупость я никогда не совершу.

Монтгомери смотрел вслед удалявшемуся маркизу, напряжение еще не покинуло его тело. Уитмор был не единственным из присутствующих, кто заблуждался по поводу Аннабель. С балкона он видел, как мужчины кружат вокруг нее, сдерживаемые лишь хлипкой оградой этикета. Но они наведут справки. И могут явиться с визитом даже в Оксфорд.

Герцог смял сигарету. К черту манеры и честь! Он не мог поступить, как Бевингтон, но у него был вариант получше.

Он жестом подозвал лакея, и тот быстро вышел из тени.

– Ручку и карточку, – приказал Себастьян.

Он велел доставить записку в ее комнату, пока она болтала с дочерью Гринфилда, стараясь не смотреть в его сторону.

Аннабель!

Встретимся у входа в вечнозеленый лабиринт в 14:00.

Ваш

M.

Глава 16

– Концерт Мендельсона на следующий день после бала, – ворчливо пробормотал Джулиан Гринфилд своей жене. – Только садист мог такое придумать.

Был час дня. Лорды и леди парами и группами вяло тянулись к музыкальному салону Клермонта. Все они пребывали в разной степени усталости. Бал закончился около трех ночи. К тому времени цветочные украшения увяли, разговоры стали невнятными и бессодержательными, и последние пары, не чувствуя ног от усталости, покинули бальный зал, а после обильных возлияний шампанского, коньяка, выкурив последние сигары, гости окончательно разошлись по своим комнатам.

Себастьян прохаживался среди гостей, как хищник среди овец. Герцог был возбужден, его переполняло нетерпение, которое он обычно испытывал лишь накануне важных переговоров в тот зыбкий отрезок времени перед тем, как вступить в схватку с противником.

– Монтгомери. – Кэролайн отошла от трех дам и пошла рядом с герцогом, и он машинально взял ее под руку.

– Миледи. Надеюсь, утро было хорошим?

– Вполне, – ответила она, – но я сердита на вас. Как же так, ваши гости выглядят разбитыми и усталыми, и только вы бодры и полны сил. Как вам это удается?

Просто я всегда мало сплю.

Кэролайн вопросительно смотрела на него снизу вверх, и он взглянул ей в лицо. Как обычно, ее макияж был безупречен, но цепкий глаз Монтгомери никогда не упускал ни одной детали, даже если бы попытался. Вот и сейчас он заметил у Кэролайн мешки под глазами.

Себастьян знал, что если бы встретился с ней взглядом, то прочитал бы в нем вопрос, который Кэролайн никогда ему не задаст: «Почему ты не пришел ко мне в комнату прошлой ночью?» Поэтому он смотрел прямо перед собой.

Разумеется, Монтгомери не мог обойтись без женщины. Неудовлетворенное желание терзало его, словно рой злобных муравьев, а Кэролайн обладала всеми качествами, которые он уже научился ценить в женщине, – она была зрелой, утонченной, не стеснялась выражать свои симпатии и антипатии. От этой связи оба получали удовольствие, вполне обходясь без излишнего драматизма. И все же Себастьян знал, что, проведи он с ней даже сотню ночей, его тоска не пройдет. Нет, сейчас им владело не просто естественное стремление к разрядке. Утоление жажды было неразрывно связано с одной-единственной зеленоглазой женщиной – синим чулком.

Она не ответила на его записку. И он не видел ее за завтраком.