Мой чужой дом

«Я бы в такой ситуации, – ответила сестра, размыкая скрещенные руки», – прервала беременность».

«Прервать беременность». «Аборт». Жестокие, грубые слова. Слова, означающие «конец».

Я представила загорелого Флинна, плавающего с маской среди коралловых рифов, – недостижимо далекого, будто в другой вселенной. Мы обитали в разных мирах. Кому захотелось бы вернуться из тропического рая ко мне?

С двадцати лет, еще до Флинна, в груди у меня часто оживал сгусток тьмы, и ребра распирало тяжестью воспоминаний. Что я только не делала, чтобы ослабить боль! Ночи напролет заливала ее алкоголем; настраивала на полную громкость музыку в наушниках, заглушая гул мыслей; с истертыми в кровь ногами бродила по бристольским улицам, проветривая голову до полной пустоты. А потом встретила Флинна – открытого, доброго, честного. Была в нем какая-то неподдельная чистота. И ему удалось меня перенастроить. Я не могла его потерять! Я не хотела вновь окунуться в тот мрак, где пребывала раньше.

Прижав к уху мобильник размером с кирпич, спокойно и четко, в своей обычной манере, Фиона записала меня к врачу, а в конце добавила: – «Это моя сестра».

Когда мы ехали в метро, мой взгляд то и дело упирался в беременную женщину – та сидела с закрытыми глазами, сомкнув руки под круглым животом.

У автоматических раздвижных дверей больницы я замялась, стеклянные створки открылись и нетерпеливо захлопнулись под мое бормотание: – «Я не знаю… Правда, я не знаю…»

Но Фиона решительно провела меня внутрь. Именно благодаря ее практичности, деловитости и уверенности я дошла до конца.

– Ты винишь меня? – глядя в глаза, спрашивает сестра.

Я и сама часто задавалась этим вопросом. Как бы все сложилось, если бы мать не уехала за границу навестить тетю? Был бы результат иным, если бы я вернулась в родной дом, где меня усадили бы на диван и поили ароматным горячим шоколадом, обсуждая не варианты действий, а чувства?

– Ты повлияла на мой выбор, – честно говорю я. – Но я никого не виню. Я спросила твое мнение – ты его высказала.

Фиона серьезно кивает в ответ.

– Просто теперь у меня есть Дрейк, а у тебя нет…

– Никого. – Я отвожу взгляд. – Я знаю.

Сестра уходит на кухню за бокалами для вина. Я достаю из кармана телефон в надежде увидеть там сообщение от Флинна.

От него ни словечка, зато от Джейн целое послание. Обычно она звонит или пишет на электронную почту – в основном строго в рабочее время. Я открываю сообщение.

По поводу твоего последнего поста в «Фейсбуке»… Я подумала, неплохо бы создать вокруг новой книги чуть больший ажиотаж. Нам не надо, чтобы читатели занервничали! Пока. Джейн.

Я, конечно, в курсе, что Джейн следит за обновлениями в социальных сетях своих авторов, репостит их на главной странице издательства, рассылает членам команды – тут ей нет равных. Однако она никогда не критиковала содержимое постов. Странная фраза: «Но нам не надо, чтобы читатели занервничали!»

Я открываю страничку в «Фейсбуке». Что у меня там вывешено?

При виде последнего поста мои глаза лезут на лоб.

Имеешь ли ты право называться писателем, если ни черта не можешь написать?

Я ошарашенно смотрю на экран, меня захлестывает паника. Когда я такое запостила? Я не помню!

Читаю снова и снова. Слова кажутся знакомыми.

– Фиона! – зову я сестру.

Щеки у меня горят.

Нахмуренная Фиона входит в комнату.

– Что?

Я подскакиваю с дивана и поворачиваю к ней экран телефона.

– Я отправляла тебе такую эсэмэску?

Она поправляет на носу очки и читает сообщение.

– Нет. Правда, я давно не заглядывала в телефон, последний раз часа два назад.

– Не сегодня, – нетерпеливо говорю я. – Вчера. Ты прислала мне эсэмэс, я ответила.

– Что? Вчера вечером? Когда я спросила, как продвигается книга?

Я киваю.

– Но ты ничего не ответила.

– Ответила! Мне показалось, я ответила… Но… – Какое унижение! Что я натворила! От стыда хочется провалиться сквозь землю. Я писала всю вторую половину дня, жутко устала, нервничала. Писала второпях, постоянно отвлекаясь на эсэмэски и соцсети. – Наверное, я по ошибке отправила это на страницу в «Фейсбук».

– Просто удали, – предлагает сестра. – Люди быстро забудут, что ты писала.

– Только это прочитали уже несколько тысяч человек. – Я прокручиваю комментарии.

МэттХ: Неудачные дни бывают у всех, все получится!

КриссиЭдж: Я называю себя писателем, хотя издательства отвергли пять моих рукописей.

СьюРТерм: Мы в вас верим! Обожаю вашу первую книгу.

Книгочей101: Эль, вам не идет чертыхаться.