Мое второе Я

– Но что-то же стоят. А что ж это за кольцо такое? – он поднес обручальное кольцо к своим щелям для глаз. – Не стыдно тебе, менеджер, такую дешевку носить? – Он спрятал часы, кольцо и солонку в карман и повернулся к подельникам: – Так, что еще нашли?

– Ценного ничего больше, у них даже столового серебра нет.

– Идиоты, – снисходительно бросил Вонючка. – Ты идиот. – Он показал пальцем, обтянутым перчаткой, на бандита со спортивной сумкой на плече, застывшего возле обеденного стола, и перевел взгляд на другого, с чемоданом: – И ты идиот… И ты тоже.

Покончив с оценкой умственных способностей подельников, он снова повернулся к Саше:

– Сто тысяч долларов за жизнь дочки. Тебе позвонят и скажут, куда и когда ты должен привезти бабки. Диктуйте номера ваших телефонов.

Саша продиктовал, и Вонючка по очереди набрал сначала Зойкин, а потом Сашин номера, проверяя, не обманули ли они его.

– Видишь, мое воспитание действует, – удовлетворенно сказал Вонючка, – мы еще бэху заберем, хорошая тачка. Телефоны не смейте отключать и будьте паиньками, в полицию ни-ни, иначе дочку по кусочкам собирать будете.

Зойка вскрикнула, зажала рот рукой и тут же получила две симметричные и одинаковые по силе затрещины. Наотмашь. Ладонью и ее тыльной стороной. Ее снова хватают за волосы, снова дергают, в шее что-то хрустит. Ее ставят на колени и рассказывают, что будет, если они не заплатят. Или обратятся в полицию.

Зоя уже не может ни кричать, ни плакать, ни дышать и вдруг понимает, что она не на полу, а в кресле и никаких бандитов нет, а напротив нее за письменным столом сидит давний знакомый Денис Гришко. И это не гостиная ее дома, а кабинет Дениса в управлении по борьбе с организованной преступностью.

* * *

– Зоя, ты меня слушаешь?

– Да! – Зойка выпрямляет спину.

– А мне показалось, ты где-то витаешь.

Гришко смотрит на нее с пристальным вниманием.

– Нет, Денис, я нигде не витаю, я вспомнила, как все было… – Она втянула носом воздух. – Ну… я круглая дура.

– Перестань! – Денис хмурится.

Она поднимает руку в протестующем жесте:

– Послушай, мы с тобой не одну рюмку водки выпили, так что могу сказать правду: я все понимала, только признавать не хотела. А давай я кое-что угадаю.

– Давай.

– Они познакомились в декабре прошлого года. – Не мигая, она смотрит майору прямо в глаза. – Двадцать первого декабря. Правильно?

Денис Ильич подается вперед, заглядывает в лежащие перед ним бумаги и удивленно вскидывает брови:

– Да, твой муж и Марина Дудина познакомились двадцать первого декабря.

– Ну вот, – Зоя усмехается и разводит руки в стороны, – все совпадает. Двадцать первого днем он позвонил с работы и сказал, что отправляется в срочную командировку. И я уже тогда по его голосу поняла: что-то не так. Потом звонок в начале одиннадцатого, мол, они уже в Киеве. Они – это он и Владимир, и я снова уловила ту самую интонацию. Видишь, я тот день по минутам помню. – Она задумывается на пару секунд и продолжает: – Саша вернулся двадцать третьего, и вот тогда я почувствовала, что он был с женщиной. Денис, мы ведь это всегда видим. – Она криво усмехается. – Мы видим измену точно так же, как любовь. И предательство видим. Вопрос только в том, быть честными с собой или нет. Да… Это вопрос. – Она подняла вверх указательный палец. – И еще вопрос: что делать, если все понятно и прозрачно? Знаешь, что я сделала, когда он вернулся? Я улыбнулась, будто ничего не произошло. А он меня поцеловал, точнее, клюнул в щеку, как петух, – она коротко засмеялась, – и я вернулась к приготовлению ужина. А нужно было взять Таню за руку и уйти к чертовой матери. – Ее взгляд темнеет. – Да, уйти сразу… Почему я не ушла? Потому что всегда надеешься на лучшее. – Зоя ударяет кулаком по подлокотнику кресла. – Он сволочь, – гневно цедит она сквозь зубы, глядя в пространство перед собой, – скотина, животное! Из-за грязной шлюхи подставить под удар жизнь дочери! Я убью его! – Она вскидывает подбородок, и на ее раскрасневшееся лицо наползает маска вызова. – Покажи мне все, что у тебя есть. Меня уже мало чем можно напугать.

Зоя поворачивается к экрану и скрещивает руки на груди.

– Знаешь, – произносит она, пока Денис открывает папки на большом экране, подключенном к ноутбуку, – я даже не могу точно сказать, что сейчас чувствую.

Она хмурится и трет пальцами лоб.

– Понимаю, это все тяжело.

– Нет, – она медленно качает головой, – уже не тяжело. Ты мне все рассказал, так что я вижу, куда следует двигаться. Неизвестность позади, а страшнее неизвестности ничего нет. Денис, я же видела, что он вел себя неадекватно, но мне в голову не могло прийти, что он как-то связан с вымогателями. Это что ж у человека в голове, а? Чтоб с такой бабой связаться?

Всего лишь на пару секунд ее лицо мрачнеет, а затем она распрямляет плечи:

– А что ему будет за вранье, за намеренное неоказание помощи следствию? – Она усмехается одними губами.

– Что ему будет? Его действия подпадают под статью о сокрытии информации от следствия, наказание будет, но условное.