Мое второе Я

– Прошу вас! Не надо! Он хороший человек… Он никому ничего плохого не сделал! – переводя умоляющий взгляд с одной маски на другую, она прижимала голову Саши к своей груди. Слезы потоком лились из ее глаз. – У нас нет ни денег, ни золота, это правда, мы все вам отдали… Этот дом… Мы в долгах… У нас кредит… Ну почему вы нам не верите?! – Ее голос сорвался на крик.

Она замолчала и еще крепче прижала голову мужа к груди, будто таким образом могла его спасти. Повисла тишина. Первым ее нарушил Вонючка:

– Ты уверена, что твой муж хороший человек?

– Да!

– И ты уверена, что он никому ничего плохого не сделал?

Зоя опустила руки и с мольбой посмотрела на мужа:

– Саша, о чем он говорит?

– Я не знаю.

– Не знаешь? – Она безуспешно пыталась поймать взгляд мужа. – Саша, прошу тебя… Кому ты сделал плохо?

– Я никому плохо не сделал! – Саша смотрел ей в глаза. – Никому!

– Тогда почему он так говорит?

– Зоя, верь мне, прошу…

– Заткнитесь оба! – рыкнул Вонючка, держа обрез на плече. – Вы мне надоели. Менеджер, смотри на меня. Во сколько ты оцениваешь жизнь своей дочери? Давай, думай быстрее, нехорошо доводить жену до слез.

Саша шумно глотнул и исподлобья уставился на Вонючку.

– Давай думай! Ты всему знаешь цену и людям тоже. Ты знаешь, кто дорого стоит, а кто дешево. Я прав?

Молчание.

– Я тебя спрашиваю, ублюдок, я прав?! – прогремел Вонючка, рывком снимая с плеча обрез.

– Да, вы правы, – на лице Саши заострились скулы.

– Я всегда прав. Отвечай, сколько стоит твоя дочка? – И снова бьет Сашу ногой в спину.

– Ребенок не может стоить! – вырывается у Зойки. – Не может!

В животе необычайно пусто, в голове рой пчел гудит, и кажется ей, что она находится в эпицентре вихря, а вокруг нее все быстрее и быстрее закручиваются спирали, отливающие холодным металлическим блеском, точно таким, как в Сашиных глазах. И ей снова хочется думать, что все происходящее нереально, что это фильм и что надо только закрыть глаза – и все закончится.

Тем временем в кармане Вонючки зазвонил телефон. Он посмотрел на экран и вышел из комнаты на веранду, плотно закрыв за собой двери. Оживленно жестикулируя, он пару минут расхаживал по веранде, а потом вернулся в комнату.

– Значит так, сейчас мы прошвырнемся по вашим апартаментам. – Он воззрился на Сашу сверху вниз, вернее, воззрилась маска. – А вы пока молитесь, чтобы мы ничего не нашли. Вперед! – скомандовал он подельникам, и те горохом рассыпались по дому. – А ты снимай кольцо! – Он протянул к Зойке руку.

Зойка поспешно стянула колечко с безымянного пальца правой руки и, с трудом остановив волну обжигающего желания швырнуть его грабителю под ноги, вложила кольцо в ладонь, обтянутую хирургической перчаткой.

– Оно не ценное. – Она бросила взгляд на руку Саши и добавила: – Муж свое кольцо давно не носит, оно лежит в ящике его письменного стола.

– Не тебе решать, что имеет ценность, а что не имеет, – хмыкнул Вонючка. Несколько секунд маска пялилась на колечко, потом оно исчезло в кармане черных джинсов. – Сидите тихо, и я вас не трону.

Они сидели безмолвно, и на какое-то время Вонючка потерял к ним интерес – он ходил по комнате и выглядывал в окна, осторожно отодвигая спущенные ролеты.

– Вот скажите, зачем вы построили этот дом? – спросил он после долгой паузы, во время которой Зойку снова начало потряхивать. – Эй, отвечай, я с тобой разговариваю!

– Я выросла в частном доме… – вскинулась Зойка.

– Я не с тобой разговариваю!

– Чтоб жить, – глухим голосом ответил Саша.

– Жить… – главарь сунул руки в карманы джинсов и качнулся с пяток на носки, – а что ты понимаешь в жизни?

Снова пауза.

– Ни черта ты не понимаешь. И цену жизни не знаешь, но мы тебе укажем цену. – Он потянул вверх рукав куртки и посмотрел на часы. – Даю им еще шестнадцать минут. – Он опустил рукав, и снова воцарилась тишина, нарушаемая шмыганьем Сашкиного носа.

Шмыгал он до тех пор, пока Вонючка одним движением руки не смахнул флаконы с напитками на пол. Все мышцы Зойки парализовало – сейчас снова будут бить, подумала она. Пульсирующие и местами отливающие мертвенно-фиолетовым глянцем размышления прервали грабители, с громким топотом и криками «шо такое?!» влетевшие в гостиную с пластиковыми пакетами, Сашиной спортивной сумкой, набитой до отказа, и двумя большими дорожными чемоданами. Из одного пакета выглядывал рукав любимого Зойкиного жакета.

– Ну, что нашли? – Вонючка расставил широко ноги и упер руки в бока.

– Клевый прикид. Уйдет на раз. – Говорящий хихикнул и полез в сильно оттопыренный карман спортивной куртки.

– Клевый прикид? – переспросил Вонючка, и в его голосе звучала угроза.

– Ну да… Ты ж сказал… Вот еще нашли…

И он вывалил на столешницу содержимое кармана – Зойкины часики, обручальное кольцо Саши и старинную серебряную солонку, подарок Сашкиных родителей. (Чтоб карман был сильно оттопыренный)

– Ого! – Вонючка взял за ремешок часы и покачал ими, как маятником. – А вы говорили, ценностей не любите.

– Они не золотые, – ответил Саша.