Моё пост-имаго

Экипаж скрипел и трясся, паровой котел жарил в салон так, будто кебмен вознамерился сварить из пассажиров супчик. На крыше, передке и запятках кеба горели фонари, светились окна, и тем не менее вся эта иллюминация не могла победить сгущающуюся мглу.

Туманный шквал был все ближе. Ровно в полдень в городе впервые взвыла сирена штормовой тревоги, и с того момента она раздавалась уже каждые пятнадцать минут – к середине дня мутное белесое море накрыло весь город.

Когда экипаж поравнялся с мрачным и отдаленно похожим на гардероб зданием суда Тремпл-Толл, один из пассажиров, бледный доктор в черном цилиндре, на мгновение смог различить положение стрелок на часах под крышей (половина первого), после чего туман скрыл их, словно стер ластиком карандашный набросок.

– Я вас не виню, мистер Келпи, – сказал доктор, не отрывая взгляда от улицы за окном, придерживая при этом рукой в перчатке слегка порченную молью шторку. – В Дом-с-синей-крышей небезопасно приходить с какими бы то ни было заявлениями. А уж с признаниями так и подавно.

– Я… я боялся, – с трудом выговорил бабочник. Мистер Келпи сидел напротив доктора и сейчас пребывал не в лучших чувствах. Всякий раз, как за окном раздавался вой штормовой тревоги, он вздрагивал и нервно вжимался в кожаное сиденье. – Как я мог им все рассказать? Никто не стал бы ни в чем разбираться! Они тут же обвинили бы меня!

– Именно так они и поступили бы, скорее всего.

– Притом что я ничего не сделал!

– Если бы сделали, было бы не так обидно. Боюсь, в этом городе, чтобы получить справедливое наказание, жизненно необходимо являться преступником. Иначе ничего не стоит попасть за решетку незаслуженно…

– Я просто оказался в безвыходном положении, доктор.

– Это так.

– Я ведь не мог отправиться ловить Черного Мотылька сам!

– Разумеется.

Мистер Келпи все рассказал. Конечно же, он знал, в чем заключалась цель экспедиции профессора Руффуса, хоть и выяснил это случайно.

Накануне отбытия профессора в Кейкут мистер Келпи направился в кабинет главы кафедры, чтобы передать ему подготовленных для коллекции ежевичных крыломахов, когда услышал раздающиеся из-за двери звуки ссоры. Мистер Келпи был поражен, когда узнал голоса спорщиков, ведь профессор Руффус и профессор Гиблинг никогда не разговаривали друг с другом на повышенных тонах и всегда относились друг к другу с почтением. Но только не в тот раз.

Профессор Гиблинг выступал категорически против экспедиции и отчаянно умолял профессора Руффуса отказаться от этой затеи. Последний был непреклонен. А еще невероятно оскорблен тем, что глава кафедры не разделил его энтузиазма и не выказал ему поддержки. Он заявил, что старик просто завидует ему и что не хочет делиться славой: мол, его непременно удар хватит, если Черного Мотылька поймает кто-то другой.

И пусть профессор Гиблинг пытался убедить его, что дело здесь совершенно в другом, профессор Руффус не хотел ничего слушать. Прежде чем покинуть кабинет своего наставника, он поклялся, что отыщет Черного Мотылька, чего бы это ему ни стоило, отловит его и привезет в Габен. И тем самым вернет былую славу обществу лепидоптерологов, ну а если при этом прошлые достижения профессора Гиблинга канут в небытие, так тому и быть. После чего спешно покинул ГНОПМ, а на следующее утро отбыл в экспедицию.

С того дня прошло больше двух месяцев. Старого профессора постигло несчастье, а спустя несколько дней (сегодняшним утром) в газете появилась заметка о том, что Реджинальд М. Руффус был найден мертвым в своем купе по прибытии в Габен.

Прочитав статью, мистер Келпи все понял: профессору Руффусу удалось отыскать Черного Мотылька – он привез легендарное чешуекрылое в Габен, но оно убило профессора и вырвалось на свободу.

Свою осведомленность в том, что произошло, мистер Келпи пытался скрыть, поскольку боялся не столько даже за себя, сколько за кафедру. Прознай кто-то в полиции о том, что во всем виновата бабочка, в ГНОПМ сразу заявилась бы толпа дуболомов из Дома-с-синей-крышей: без лишних разговоров они арестовали бы всех, кого там нашли бы, после чего закрыли бы и саму кафедру – подобное стало бы ее окончательной и бесповоротной гибелью.

– Вам очень повезло, мистер Келпи, что к вам пришли мы, а не констебли, поставленные на это дело, – сказал доктор. – Уж от них здравомыслия ожидать не приходится. А лично нам повезло, что вы очень плохой лжец…

Экипаж затрясло еще сильнее – он въехал на Беззубый мост, пролегающий над Шестереночной балкой, – на мосту брусчатка была еще хуже, чем на улице. Сидевший рядом с доктором Джаспер пытался разглядеть через окно что-либо внизу, в балке, но она сейчас напоминала белесую, вышедшую из берегов реку. Издали доносились гул и скрежет механизмов с Железного рынка.

– Я надеюсь, вы больше ничего не скрываете, мистер Келпи, – доктор Доу пристально поглядел на бабочника.

– Разумеется, ничего! – воскликнул тот. – Я рассказал все, что мне известно. Если бы я только знал, где может находиться Черный Мотылек, я бы сообщил.