Моё пост-имаго

Перед доктором и его племянником предстала большая аудитория: ряды сидений уступами спускались к профессорской кафедре, на обитых бордовым крепом столах стояли погашенные лампы с круглыми плафонами и лежали какие-то пухлые книги – некоторые были открыты. Страничка одной из этих книг вдруг с шелестом перевернулась, и Джасперу почудилось, будто это сделал призрак. Уж что-что, а призраки в этом месте, по мнению мальчика, просто обязаны были водиться.

Ржавый зал тонул в потемках так же, как и все здание, но благодаря тусклому свету, который с трудом пробивался в помещение через стеклянную крышу, можно было разобрать, что всю противоположную стену аудитории занимает удивительное – если не сказать поразительное – нечто.

Название зала мгновенно обрело смысл. На стене висела огромная, размером с трехэтажный дом, засушенная буро-рыжая бабочка с ветвящимися золотистыми прожилками на крыльях. Вытянутое мохнатое тело, длинные усики и закрученный, как пожарный рукав, хоботок, казалось, вот-вот шевельнутся, но фасеточные глаза скрывались под толстым слоем пыли: щетка уборщика общества туда не добиралась, видимо, с момента, как бабочку здесь разместили. В любом случае это был величественный и жуткий экспонат, он вызвал у Джаспера трепет, а у доктора… ничего не вызвал: «Бабочка и есть бабочка – ну, большая бабочка, и что с того?»

Доктор Доу начал спуск по проходу между столами, направившись к профессорской кафедре. Джаспер припустил за ним.

Оказавшись внизу, мальчик задрал голову – отсюда бабочка казалась еще громаднее, а благодаря стеклянной крыше создавалось ощущение, будто это место – всего лишь очень большая банка. В темноте разобрать, что находится под сводами, не удалось, но, судя по всему, там прятались механизмы, которые разводили кровлю, – иначе бабочку сюда было просто не затащить.

Доктор Доу между тем думал о своем. В аудитории, по его мнению, не помешало бы как следует пройтись пневмоуборщиком. Кафедра, ряды кресел, проходы между ними – повсюду была пыль. Причем какая-то странная, коричневая. Доктор взял с профессорской стойки щепотку этой пыли и растер ее между пальцами – он ведь уже видел нечто подобное совсем недавно…

Подняв голову, доктор поглядел на бабочку. Ржавая пыль отделялась от ее крыльев, плавно парила по залу, медленно опускаясь…

– Пойдем, Джаспер.

Слева от грифельной доски, стоявшей прямо под гигантской бабочкой, располагалась еще одна дверь. Войдя в нее, посетители оказались в узком коридоре, стены которого были завешаны пожелтевшими от времени плакатами с изображением мотыльков.

Дверь в дальнем конце коридора была закрыта неплотно, и из щели на пол лился теплый дрожащий свет. До доктора Доу и его племянника донесся голос – грозный, рокочущий, как морские валы, накатывающиеся на прибрежные скалы:

– …Вы еще пожалеете, Келпи!

Джаспер удивленно поглядел на дядюшку, но тот поднял руку, призывая его сохранять тишину. Стараясь не шуметь, они подошли к двери. На ней висела табличка:

Профессор Генри Н. Гиблинг. Глава кафедры лепидоптерологии.

Суровый голос за дверью снова зазвучал:

– Лучше запомните ваши локти такими, какие они есть сейчас, Келпи, – целыми и невредимыми, потому что потом вы их кусать будете! Дейли, Хаксгроув, Гамильтон – все в деле! Когда еще представится такая возможность?

Доктор Доу подобрался, крепче сжал ручку саквояжа. Посмотрев на дядюшку, Джаспер вздрогнул: тот выглядел таким сосредоточенным, словно находился сейчас не в научном обществе, а в хирургическом театре со скальпелем в руке.

– Вы нужны в экспедиции, Келпи! – раздалось из кабинета. – Хватит протирать зад в библиотеках! Вспомните: когда в последний раз вы куда-то выбирались из этого пыльного чулана? Когда проводили настоящие исследования? По пути к месту обитания мухоловки Крейцвига вы сможете вдоволь поразмахивать сачком и понаблюдать ваших бабочек и прочую моль…

Доктор Доу разочарованно покачал головой. Он ожидал, что вот-вот раскроются какие-то грязные, мрачные подробности, как ему казалось, имевшего место заговора. А тут речь о какой-то экспедиции…

Посчитав, что услышал достаточно, он постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, толкнул ее.

Войдя, посетители увидели двух мужчин, стоявших у большого дубового стола. Властный голос, очевидно, принадлежал высокому старику, который держал одну руку в кармане сюртука, а в другой сжимал кожаную папку для бумаг. Седые, слегка вьющиеся волосы почтенного джентльмена переходили в пышные бакенбарды, губы его были недовольно поджаты. Словно грозовая туча, он нависал над растерянным и слегка испуганным собеседником.

– Мое почтение, – сказал доктор. – Нам нужен мистер Келпи. Мистер Фенниг направил нас сюда. Мое имя Натаниэль Френсис Доу, это мой племянник Джаспер.

Испуганный джентльмен бросил взгляд на черный докторский саквояж в руке посетителя и кивнул.

– Я – Келпи. – Он повернулся к хмурому старику: – Профессор Грант, эти господа пришли в связи с кончиной бедного профессора Руффуса.