Моё пост-имаго

– Интересно, что это за предмет. Наверное, что-то очень важное, раз его спрятали под подкладкой. Эх, как жаль, что нам никак не узнать, что же это такое…

Доктор Доу застыл, глядя прямо перед собой, и Джаспер понял, что пришло время вытаскивать из рукава козырь:

– Ты ведь не хотел во все это встревать – ты так и сказал тому паровознику с усами. Но все же решил помочь. И как Бэнкс с Хоппером отблагодарили тебя?

– Они меня выгнали из вагона! – процедил доктор. – И назвали… назвали зевакой!

– Да, это очень несправедливо, – кивнул Джаспер, пристально глядя на дядюшку из-под лезущих на глаза волос. – Ты хотел как лучше, а в этой газете всё врут! Ну, про тебя… Хотя на месте Бэнкса и Хоппера ты бы в два счета все выяснил. Если бы ты поймал монстра, тогда бы они поняли, что ты… – он на мгновение замолчал, – никакой не шарлатан из статьи Бенни Трилби. И не зевака. Кстати, а что делает зеваку зевакой?

– Зевака просто смотрит. Из праздного любопытства.

– И что он делает?

Натаниэль Френсис Доу дернул щекой:

– Ничего.

Он резко поднялся на ноги. От кипящей внутри него ярости, казалось, сейчас вся гостиная заполыхает – так вывести его из себя мог лишь Джаспер.

– Ты куда? – спросил племянник, когда дядюшка, не прибавив ни слова, направился в прихожую.

– Разве не ясно?! – раздраженно ответил доктор Доу. – Отправлю письмо господину комиссару Тремпл-Толл! Нужно узнать, что произошло в том купе, и отыскать это существо, пока оно еще кого-то не убило.

Доктор скрылся в прихожей, и до мальчика донеслось:

– Мы еще посмотрим, кто здесь шарлатан!

Джаспер хмыкнул и засунул в рот очередное печенье.

Глава 2. Добро пожаловать в ГНОПМ

Габенское научное общество Пыльного моря располагалось на самом севере Тремпл-Толл, на границе с тихим и кататонически вялым районом Сонн. Обществу принадлежало большое зеленое здание пяти этажей, и в городе многие думали, что оно битком набито умными людьми. Натаниэль Френсис Доу придерживался иного мнения: он считал, что этот дом набит людьми, которые много знают, но много знать и быть умным – это далеко не одно и то же.

– Гляди, дядюшка! – с восторгом воскликнул Джаспер. – Какая великолепная рухлядь!

В нише, рядом с пошарпанной дубовой дверью, стоял не подающий признаков жизни автоматон. Выглядел он довольно необычно и совсем не походил на тех механоидов, что сновали по улицам Саквояжного района. У здоровяка была большая круглая голова с массивным носом, глазами-лампами и жестяными гравированными усами; судя по заслонке топки на громадном круглом брюхе автоматона, приводился в движение он при помощи угля, ну а труба в виде шляпы-цилиндра исполняла роль дымохода.

Доктор Доу кивнул.

– Паровой Человек, – сказал он. – Когда-то все автоматоны были такими: громыхали неимоверно, чадили как паровозы.

Насквозь проржавевший и позеленевший от времени механоид с закисшими суставами казался настолько древним, будто вышел из мастерской еще при прадеде доктора Доу.

– Я думаю, его обнаружили во время одной из экспедиций, – сказал Джаспер. – Раскопали на месте какого-нибудь забытого, засыпанного песками города или достали прямиком с морского дна.

– Полагаю, все куда прозаичнее, – ответил доктор Доу, – и он просто состарился прямо здесь, в нише у главного входа в ГНОПМ.

Размышлять о происхождении ржавого механоида у доктора не было ни желания, ни времени, и он потянул на себя дверь.

– До встречи, мистер Паровой Человек! – воскликнул Джаспер и нырнул за дядюшкой в здание научного общества…

В вестибюле ГНОПМ было темно. Знание, быть может, и свет, но газ все же стоит денег, в то время как здешние профессора – народ небогатый и бережливый.

Если верить газетам, новых открытий давно не делали, а научные экспедиции в последнее время были большой редкостью: ни тебе грантов, ни вложений неравнодушных филантропов, ни поддержки со стороны господина бургомистра. Вот и вышло так, что нынешние ученые – это по большей части теоретики и домоседы, лениво чередующие чаепития и научные собрания, на которых они вечно склочничают, ругаются хуже портовых грузчиков и хватают друг друга за парики и бакенбарды в попытках доказать, что у какого-то там растения бутон именно чашеобразной формы, а ни в коем случае не бокалообразной, что, конечно же, в корне меняет дело.

Одинокий светильник тускло горел на высокой стойке управляющего. Сам управляющий, джентльмен средних лет с нафабренными русыми волосами и тонкими подкрученными усами, что-то записывал в большую тетрадь и негромко на кого-то покрикивал:

– Клара, уйди! Не топчись по книгам! Ну что за невоспитанная особа!

Доктор Доу и Джаспер подошли к стойке, и им открылось весьма причудливое зрелище: пчела размером с котенка, перебирая лапками и вальяжно шевеля усиками, бродила по раскрытым томам и рабочим тетрадям, разложенным перед управляющим общества.

Клара была дамой в теле – судя по ее округлому полосатому брюшку, в сладостях она себе не отказывала. Золотистый пух на груди и между крылышками, мягкий с виду и прилежно расчесанный, напоминал шикарную шубку из какой-нибудь модной лавки.