Модификаты

Вали, радушно улыбаясь, указала мне за стол, на котором красовались несколько блюд. Там уже сидели две девушки, одна еще совсем молоденькая, едва ли не ребенок, и с любопытством меня рассматривали. Вали подошла к особенно густо усеянному искусной резьбой столбу у очага, посерьезнев, произнесла несколько фраз торжественным тоном и только после этого присоединилась к нам за столом, мягким, приглашающим жестом предложив всем приступить к трапезе. Мои рецепторы пришли в восторг от вкуса печеного картофеля и цуккини, а еще чего-то больше всего напоминающего копченый мягкий сыр. Конечно, местные продукты не были знакомыми мне на самом деле, но мозг подбирал ближайшие ассоциации, и после столь долгого употребления пищи с очень ограниченным вкусовым разнообразием это было настоящим наслаждением. А вот кусочки обжаренного мяса оказались заправлены чем-то настолько острым, что я чуть не оконфузилась, зайдясь в кашле. Благо тут же мне подсунули большую кружку с белым, чуть опалесцирующим напитком, который погасил пожар во рту и горле. Я с непривычки наелась так, что сомневалась в своей способности подняться из-за стола, но поданный под конец пахнущий травами и фруктами отвар осадил непривычную тяжесть и неожиданно взбодрил. Так что когда Вали жестами объяснила мне, что нам пора идти, ощущала себя легкой и активной, будто у меня были минимум целые сутки полноценного отдыха. Оставалось лишь надеяться, что позже мой желудок не устроит бунт против незнакомой еды. Максимально выразительно поблагодарив за пищу и гостеприимство, я последовала за хозяйкой из ее жилища. Идти нам пришлось мимо все тех же хижин, расположенных на достаточном удалении друг от друга, и около каждой к нам присоединялись все новые и новые жители этого поселения, мужчины и женщины, но, как ни странно, ни единого ребенка. Впереди между толстенных стволов деревьев замелькало нечто большое и ослепительно-белое, а толпа сопровождающих достигла уже нескольких десятков местных. Наконец, мы вышли на впечатляющих размеров открытое пространство, в самом центре которого ковер из плотной низкой травы резко обрывался. Я прищурилась, стараясь рассмотреть, что же такое вижу дальше. Огромный круг голой земли, скорее всего, какое-то скальное образование, такого чистейшего белого цвета, что немного резало глаза. Только подойдя чуть ближе, я увидела, что оно не плоское, а имеет довольно крутой склон вглубь по виду напоминающий воронку. И по окружности стен этого склона высечен неширокий уступ, нисходящей спиралью ведущий к ровной пустой площадке в самом центре. Здесь уже собралось еще больше аборигенов, включая Агову и Рисве. Док и Арни тоже были, причем одетые так, как принято у мужчин племени — свободные светлые штаны и обнаженный торс. Я невольно закусила губу. Да уж, если Питерс еще худо-бедно вписывался, благодаря свойственному всем Модификатам высокому росту и приобретенному за время на Нью Хоуп загару, то мы со Штерном смотрелись на фоне бронзовокожих местных двумя выброшенными на берег бледными рыбинами не первой свежести.

— С тобой все в порядке? — тихо спросил меня Арни, в то время как Рисве буквально пожирал глазами, сверкавшими каким-то почти лихорадочным блеском. Выглядел он так, словно огромным усилием удерживал себя на расстоянии от меня. И снова я испытала иррациональный импульс подойти к нему поближе и встать так, чтобы хоть частично скрыться от направленных со всех сторон взглядов, хотя никто тут не глядел на меня агрессивно или даже неприветливо. Просто время, проведенное в вынужденной изоляции, не прошло для меня даром, и находиться среди такого количества людей совершенно отвыкла. Не говоря уже о том, что все они были детьми иного мира.

Остановившись у границы травяного ковра и белой скалы, Вали обернулась к нам и что-то спросила.

— Прикосновение разума есть знание, — перевел лингвист. — Кто ощущает себя к нему готовым?

— Думаю, это не та ситуация, где дам следует пропускать первыми, — тихо пробормотал Питерс и, кивнув нам, шагнул вперед.

Вали, наклонив голову набок, внимательно посмотрела на дока, а потом так же пристально на меня. В голове теснился миллион мыслей, но почему-то на первый план сейчас лезла та, что нам нужно как-то довести до понимания столь гостеприимно приютивших нас людей, насколько они рискуют, пока мы рядом. Нужно как-то дать им понять, что в их мире теперь присутствует угроза, в лице моих же соплеменников, и они должны быть к ней готовы. Вали снова заговорила, протянув руку мне.

— Мужчины всегда желают знаний, мечтая взять их и обратить в свою силу. Ты нуждаешься в том, чтобы отдать знание, сделав сильнее нас. — Когда Штерн передавал эти слова, я уловила нотку неодобрения в его голосе. — Она выбирает первой тебя, София.