Мнения философов

В свою очередь, родоначальник другой школы Пифагор, сын Мнесарха, с Самоса, — первый, кто дал философии ее имя, — считает началами числа и заключенные в них пропорции («соразмерности»), которые он называет также «гармониями», а то, что состоит из тех и других[14] — элементами[15], которые он называет геометрическими. С другой стороны, к началам принадлежат монада и неопределенная диада. Из этих (двух) начал первое равнозначно у него деятельной и созидающей образ причине, которая есть Ум, т. е. бог, второе же — пассивной материи, которая есть этот видимый мир («космос»). Природу числа выражает декада. «Ибо все эллины, все варвары считают до десяти, после чего вновь обращаются к монаде (единице)». С другой стороны, говорит он, потенциал декады заключается в четырех (первых числах) и в четверице: если кто-нибудь, начав счет с монады, будет последовательно прибавлять к ней числа, дойдя до четырех, получит в сумме число 10, если же он назовет число большее, чем число 4, то и сумма превысит декаду: например, если кто-нибудь возьмет единицу, прибавит к ней 2, затем 3 и к этим числам еще 4, то получит в сумме число 10. Поэтому природа числа, с точки зрения начала, монады, выражается декадой, а если брать согласно потенции — в четырех. Поэтому и клялись пифагорейцы торжественно четверицей как величайшей клятвой:

«Нет, клянусь передавшим нашей душе четверицу,
вечной природы источник и корень всего, что на свете».

«И наша душа, — говорит он (Пифагор), — слагается из четверицы», — так как душа — это ум, знание, мнение и ощущение, от которых берет начало всякое искусство и умение и благодаря которым сами мы являемся разумными существами. Итак, ум — это монада, ведь ум воспринимает (все) по принципу монады, например: люди из-за того, что их много, по отдельности все неощутимы, бесчисленны и неизвестны, но само это множество мы мыслим только как одного человека[16], на которого никто в отдельности не похож. И коня мы мыслим только одного, в отдельности же они бесчисленны, так как все эти роды и виды подчиняются принципу монады. Вот почему и по отношению к каждому отдельному их представителю, обозначая этот предел, говорят «животное разумное»[17] или «животное ржущее»[18]. Итак, вот почему ум, благодаря которому мы мыслим все это, — монада, а не имеющее (твердо обозначенных) границ знание — диада. Действительно: любое достоверное знание, любое доказательство, любой силлогизм из неких общепризнанных суждений порождают спорный вопрос и легко доказывают иное (чем — то, что является общепризнанным). Знание всего этого есть постижение (καταληυις), вследствие чего знание можно считать диадой[19]. Мнение же, основанное на постижении, есть триада потому, что мнение бывает всегда о многом[20], триада же есть множество, как «трижды блаженные данайцы»[21]. Поэтому он (Пифагор) не причисляет триаду к ...(текст испорчен)... Школа же этих (мужей) была названа италийской, потому что Пифагор учил в Италии: ведь он покинул свою родину Самое, недовольный тираннией Поликрата. Гераклит и Гиппас из Метапонта[22] считают началом всего огонь, так как, по их мнению, из огня все возникает и в огонь все обращается. С его угасанием все вещи образовывают мир («космос»), так как вначале самые плотные его части, сжимаясь, становятся землей, затем земля, становясь рыхлой, под воздействием огня естественным путем образует воду, последняя же, испаряясь, становится воздухом; затем мир и все тела под воздействием огня погибают во время мирового пожара («обогневения»). Итак, начало — огонь, потому что все происходит от него, он же и конец, потому что поглощает все.