Мне все равно

Я шучу, с одной стороны, стебусь. С другой – да, есть такое дело. Тор некоронованный король класса. Например, о Коршуне я не могу такое сказать, и о Да Винчи тоже. Коршун скорее серый кардинал. Именно.

Я ведь знаю, что это он притащил Селену. И именно из-за него она ушла из школы сразу после той истории. Нет, сразу она попала в больницу. Лежала там недели две.

Я навещала её. Она меня поблагодарила, но потом сказала, что нам, наверное, больше не надо общаться.

- Почему? – мне странно это слышать.

- Я перехожу в другую школу. Хочу всё забыть.

- Зачем? Ты что сдаешься? Позволишь ему и дальше тебя унижать?

- Кому?

- Коршунову, кому еще?

- Давай не будем о нем, ладно? Извини. Я не хочу.

- Селена, ты что боишься его?

- Нет. Просто надоело. Не вижу смысла. Ты сильная. Железная щепка. А я…

- Ты тоже сильная.

- Нет. И не хочу быть сильной. Ненавижу быть сильной. Мать всю жизнь сильная, тащит, тащит на себе все. Брата с ДЦП, меня, сейчас вот еще одного рожать собралась. Неизвестно для чего…

Мне было странно, что Селена так говорить о маме.

- Чем плохо, что твоя мама сильная?

- Всем. Один урод ей жизнь сломал, а она… Любовь у неё! Себе судьбу испортила, и мне тоже…

- А тебе почему?

- Не важно. Скорее бы уже школу закончить и уехать.

- Куда ты собралась уезжать?

- Без разницы. Поступлю в другой город, и уеду. Может в Питер, может в Казань, или вообще во Владик, подальше… Ладно, ты меня извини, что я вот так. Если хочешь, давай будем переписываться. Ты мне нравишься. Только…

- Что?

- Не связывайся с этой компанией. Они... Уроды моральные. Сделают с тобой что-нибудь, и им ничего не будет. У Коршуна отец очень богатый, и чиновник к тому же. Сволочь, и сынок такой же. У Тора спортсмен, телевизионщик, со связями, у Да Винчи продюсер какой-то.

- Что они мне сделают? – было как-то странно это слышать, почему-то я была уверена, что при всей своей наглости, безбашенности, эти парни не пойдут на что-то по-настоящему страшное.

- Лера, просто поверь. Они могут.

- Ничего они мне не сделают. Я таких не боюсь.

- Везет тебе.

Больше мы не виделись, только переписывались изредка.

Мне казалось, что Коршунов даже как-то сник, когда Селена ушла.

Сейчас он смотрит на меня и на Рому прищурившись.

Тор выходит из машины, помогает выйти мне – открывает дверь, подаёт руку. Всё это под аккомпанемент одноклассников – они специально создают звуковое сопровождение, только и слышу «вау», «оу», «ты видела», «трэш», «класс», «офигеть», и тому подобное.

Наклоняясь ко мне Тор говорит:

- Всё будет хорошо.

- Надеюсь.

Еще в машине я попросила его не устраивать показательные выступления.

- Это как, Лер?

- Не надо меня при всех…

- Что не надо? – ухмыляется, хотя все понимает.

- Не надо руки распускать и… целовать.

- Почему? – он напрягается, - Тебе не нравится, когда я тебя…

- Нет. То есть…нравится, - это слово говорю тихо, заставляю себя сказать. – Я не люблю напоказ.

- Я понял. Я, кстати, тоже не очень. Еще условия будут?

- Это не условия.

- Прости. Но… рядом стоять мне можно? Обнимать за талию? За руку брать?

- Можно, если это не мешает…

- Кому? Или чему?

- Учёбе. И мне.

- Я буду стараться, только… сядем вместе?

- Ты же с Коршуном сидишь?

- Перебьется.

Подходим к компании одноклассников. Я слышала, как Тор называл их «дноклами», насчёт дна я соглашусь. Но само слово меня бесит, как и многие другие сленговые. Какими-то я сама пользуюсь, а какие-то раздражают. Особенно бесят псевдоанглийские неологизмы, звучащие из уст Дунаевой.

Типа того, который она выдает сейчас.

- О май гаш, у Ромы новый краш. – просто «рукалицо».

- Привет Тор, здравствуй Лера, - Да Винчи мне улыбается, как будто мы с ним старые друзья, свои в доску. Просто переобулся в воздухе. Хотя мне всегда казалось, что он готов был вполне нормально со мной общаться, но стая захотела моей крови и он не смог пойти против течения.

- И тебе привет. Коршун, а ты ничего не хочешь сказать?

- Виделись.

Да уж. Коршунов поворачивается и молча уходит в школу. Да Винчи смотрит удивленно.

- Что это наш Стасик, не с той ноги встал?

- Не тем местом думал, я бы сказал. Пойдем? Не замерзла, Лер?

- На мне пуховик, Ром, а ты… ты… - хочу сказать, что в этой кожаной курточке он себе отморозит все на свете, но тушуюсь.

- А я горячий парень, Лер. Пошли.

В раздевалке он помогает снять пуховик, вешает на вешалку в самом дальнем углу, а потом и прижимает меня там же.

- Тут нас никто не видит.

- Ром… не надо.

Мне не по себе. Как-то слишком все это быстро. Слишком гладко.

Почему-то в голове всплывают слова Селены.

«Они мажоры, им можно все. Их родители по любому откупят, а ты…»

А что я? Что?

Даже если то, что происходит сейчас между мной и Ромой какая-то чудовищная игра – я свою позицию уже озвучила.

Мне будет больно, но я переживу.

Сломать меня это не сможет. Меня вообще уже, наверное, ничего не сможет сломать.

Усмехаюсь своим мыслям. Слишком самонадеянно. Как бы чего не вышло.

- Лера, прости, я постараюсь держать себя в руках. Пойдем на урок?

Литература. Именно на этот урок мы, наконец приходим. Хотя я бы предпочла любой другой. Не знаю почему.