Мне больно, Олег!

– Мне нет, – Олег вдруг отклоняется и откладывает свой пыточный прибор куда-то в сторону. – Но все же я хочу услышать, если тебе что-то по-настоящему ПОНРАВИТСЯ.

Мелко киваю, думая про себя, что это невозможно. Я готова терпеть ради него, лежать тут голой, кусать губы, готовиться, сдерживать слезы… но вряд ли мне понравится боль.

В этот момент я еще не знаю о себе ничего.

Спустя два часа я знаю о себе слишком много.

Воск

Олег не торопится начинать. Он ходит вокруг стола, кончиками пальцев ведет по моей коже, покрытой мурашками, разглядывает меня своим огненным темным взглядом бесстыдно и откровенно. Стоит мне дернуться, чтобы прикрыться, тут же возвращает мою руку на место, с каждым разом все нетерпеливей и жестче.

Он наклоняется над столом, почти касаясь меня, втягивает носом запах моей кожи, и мне становится страшно. Кажется, будто дикий зверь прошел мимо замершей в испуге меня и принюхался. И теперь будет решать, что со мной делать. Отпустить, сожрать, какие еще варианты?

Он будет мучить. Само это ожидание для меня мучение. Страх, вместе с легким сквозняком, пробирающийся под кожу. Мурашки по всему телу, нарастающая изнутри дрожь.

И когда Олег выходит из поля моего зрения и чем-то звенит у меня за головой, у меня даже зубы начинают стучать от ужаса. Как в первый визит к стоматологу, когда холодный свет, запах лекарств и звон инструментов чуть не довели меня до истерики.

– Закрой глаза, – говорит Олег.

Странные звуки продолжаются. Звон, шелест, царапанье. Я подчиняюсь. Мне легче подчиниться, чем выяснять, что сейчас будет, хотя он же сам и говорил о равенстве. Какое уж тут равенство, если он собирается причинять мне боль, а я терпеть. Само по себе не выйдет.

Кожа становится чувствительной, я ощущаю, как перемещаются потоки воздуха рядом со мной, чувствую, где ходит Олег, готовлюсь… Но все равно не ожидаю того, что происходит.

На моем животе вдруг вспыхивает огонь. Мне так кажется. Я резко вздрагиваю, непроизвольно поднимаюсь и ахаю. Разумеется, я распахиваю глаза и вижу тяжелый взгляд изподлобья, устремленный на меня. Он ждал, что я так отреагирую. Ждал, стоя с красной свечой над моим животом. Чуть выше пупка разливается огненное озеро. Лужица воска. Всего лишь лужица воска.

Даже несколько капель.

– Ляг, – командует Олег. – Или мне придется что-то с этим сделать.

Тяжело дыша, я откидываюсь обратно на стол, закрываю локтем глаза и вцепляюсь пальцами в край столешницы. Холодной, в противовес огню на моей коже.

Жду. Жду. Жду. Живот вздрагивает, ожидая продолжения, мне кажется, это случится в любой момент, но я все равно оказываюсь не готова к тому, что на этот раз огненная капель проливается на мою грудь. Несколько тяжелых острых ожогов и текучая огненная речка извивается, перетекая на ребра.

Шиплю сквозь зубы.

Но тут вслед за каплями, стирая их, повторяя их путь по воспаленной коже, движутся пальцы. Уже застывшие корочки воска ломаются под их напором. Олег гладит мою грудь, спускается на живот, а я прерывисто выдыхаю от такого контраста злых укусов воска и ласки.

– Горячо? – Заботливо спрашивает он, разводя двумя пальцами половые губы и погружая один внутрь меня.

Еще как горячо! Мое тело, взбудораженное еще не болью, но предчувствием, слишком горячими каплями, становится чувствительным и ждет любого прикосновения, поэтому касание пальцев к клитору подбрасывает мои бедра вверх. Стон срывается с губ.

– Олег… – дышу прерывисто. – Пожалуйста…

Пока я и сама не знаю, о чем прошу, но уже спустя несколько мгновений его пальцы так нахально и сладко танцуют у меня между ног, что я знаю. Еще! Еще! Сильнее!

Но он замирает, раскрыв меня одной рукой, и огненная капель проливается на напряженные соски. Каждая капля, как взрыв огненной лавы. Я вскрикиваю, но пальцы между ног раздвигают меня шире, позволяя сквозняку добраться до влажной промежности. Тут холодно, здесь горячо, у меня кружится голова!

Олег склоняется еще ниже. Я чувствую, как дрожат мои ресницы от желания раскрыть глаза и погрузиться в его взгляд. А он целует меня в губы, раздвигает их языком, жарко сплетаясь с моим, и одновременно тонкий горячий ручеек проливается на низ живота. Задыхаюсь от вспыхивающих ожогов… и ощущаю, как струйка воска течет ниже и ниже, касается пульсирующего клитора, уже остывшая, уже безобидная.

– Нравится? – Спрашивает Олег, отрываясь от моего рта.

Я только тяжело дышу, не зная, что ему сказать. Это странно, необычно, напряженно, страшно. Больно? Нет, но под застывшим воском кожа зудит. Нравится?

Это неожиданно нежно.

– Да… – сиплым шепотом говорю я.

Что мне еще сказать?

– Тогда пожестче, – не спрашивает, но обещает он.

Отстраняется ненадолго, а я ловлю отзвуки паники. Пожестче?!

Открываю глаза, чтобы увидеть, что он делает. Олег снова стоит надо мной, на губах его легкая полуулыбка, а в руках уже черная свеча.

Черная после красной. Наверное, это должно что-то означать? Трудно соображать, дыхание срывается, и когда он склоняется вновь и… встряхивает эту свечу прямо над моим телом.