Младший сын

Хмыкаю и из вежливости не поправляю: вместо поговорки земель Узбека, он использует наше «отқа май құю».

Это действительно значит «лить масло на огонь», но есть одна тонкость: у нас так поступает молодая невеста, входя в новый дом, чтоб очаг не угас.

У нас это действие не то что не несёт негатива, а наоборот. Так сказать, материализованное пожелание процветания дому, причём в определённой и весьма конкретной ситуации.

К нам с ним сейчас не имеющей отношения.

Но я понимаю, что он мыслит калькой с местного языка, а сам Туркан в него бабка вбила неплохо… Но надо же знать ещё реалии страны, не только языковые конструкции. Вот и рожает перлы по ходу разговора, хе-хе.

Кстати, именно по этой детали лично мне об их доме становится многое понятно: если бабка вбила в него такие объёмы Туркана, значит, в их семье главенствовала она, а не её муж. Долго объяснять самому себе причины вывода; просто чувствую, что это так. А стало быть, в отношениях с их семьёй, её со счетов сбрасывать не стоит.

На его сеанс пословиц и поговорок, лишь коротко спрашиваю в ответ:

– Руын кiм?

Он, естественно, не отвечает, поскольку вотчина Хана Узбека на Жузы и Ру не делится. Да и с землями Узбека он связан по материнской линии, не по отцовской. У нас это имеет значение.

Вместо ответа, он явно пытается что-то обдумать в параллель.

Ну-ну… Не с собеседником, у которого Ханская Искра, так развлекаться… Харизма и поведение на переговорах у меня в Семье тоже прокачивались столетиями на уровне искры.

Но соображает он явно напряжённо, потому делаю паузу. Давая ему спокойно обдумать всё то, что он обдумать собирается.

– Ты не отрицаешь, что проткнул ножом четверых человек? – кажется, он собирается пообщаться на темы какой-то своей заранее заготовленной позиции. – С разной степенью повреждений?

– Отрицаю только в части количества: троих, не четверых. Когда я уходил, четвёртый стоял у окна и был цел и невредим. Кстати, он и подготовлен был гораздо лучше, чем предыдущие трое вместе взятые… Но сам он на рожон не полез, а я не стал на него бросаться: именно к нему у меня претензий не было.

– Странно, в больницу обратились четыре человека, – бормочет отец Лолы.

– Не берусь комментировать. Из уважения к этому дому, давайте проговорим и это момент. Вы что, думаете, мне это было приятно или интересно?! Или удовольствие доставило?

– Давай поговорим о причинах, – соглашается он. – А и правда, что послужило причиной? Как по мне, ты вообще не в том положении, чтоб в любой ситуации ножом размахивать.

– Вот этим мы и отличаемся. Вы сейчас озвучиваете типично рабскую точку зрения… не нашу. У меня просто не было другого выбора. Если я позволю так обращаться с собой у вас в стране, все будут думать, что так можно обращаться со всем нашим народом. А времена у нас не самые лучшие, чтоб мы могли себе позволить такую репутацию. Даже по эту сторону Статуса. У нас же не «все равны», как у вас…

Какое-то время банально препираемся, поскольку в нём слишком силён государственный служащий. Привыкший строго оставаться в рамках, следовать правилам, в общем, являться покорным винтиком Системы.

У нас чуть иначе. Но объяснить разницу сходу лично у меня не получается.

Когда бабка и Лола начинают подавать на стол, мы соглашаемся отложить наш диспут. Статус для того и создавали, чтоб разделить то, что смешивать категорически нельзя. А мы с ним слишком разные.

* * *

В целом, парень производит нормальное впечатление, хотя он и не от мира сего. Выяснить всё, что надо, у Турсуна не получается: первое время, он грызётся с пацаном, как мальчишка, на время даже забыв о возрасте и положении.