Мisol

Оставив Машу, одну в ординаторской, я пошла к Жене. Вот какие могут быть личные переживания, когда каждый день на работе как на войне? За жизнь каждого ребенка борешься, словно из последних сил, разрывая одежду на груди в клочья, и стучась в запертые двери. «Еще не успев расцвести, начинают угасать». Я невольно усмехнулась. Ну, все, теперь строки давно минувших дней будут периодически атаковать мое сознание.

Подойдя к одиннадцатой палате, в которой лежала Женька, я толкнула дверь и вошла внутрь. Девочка сидела на кровати: на коленях ноутбук, в ушах наушники. Типичный подросток.

Вот кто скажет, что она тяжело больна? Обычная девчонка, которая любит смотреть фильмы и общаться с друзьями в контакте.

Женя подняла глаза. В них мелькнул страх. Я сразу же почувствовала укол совести за свой недавний поступок. Девочка сняла наушники и протараторила:

– Марьям Руслановна, я больше так не буду делать. Обещаю! Только маме не говорите.

Вот он самый главный страх ребенка – «только маме не говорите». Мне стало смешно при этой мысли, и я улыбнулась. Подойдя ближе, я присела на край ее кровати и сказала:

– Женька, это я больше так не буду делать. И это тебе не стоит рассказывать об этом маме. Извини за то, что повысила голос.

Я ласково погладила ее по голове, смотря в бездонные озера синих глаз. Шестнадцать лет. А ведь столько могло бы быть Соне. Отогнав эту мысль, я сосредоточилась на проблеме, которая встала на повестке дня.

– Жень, мама ходила в Министерство?

– Да.

Девчонка утвердительно кивнула.

– Понятно. Где она сейчас, можешь сказать?

– Домой пошла. Ну, искупаться и все такое. Сказала завтра утром придет. Это я ее заставила!

Женя с виноватым видом посмотрела на меня, давая понять, что мать добровольно никогда бы не согласилась оставить больную дочь одну в больнице. Вот что больше всего меня впечатляло в моих пациентах: готовность этих деток, для которых каждый миг жизни, каждый вдох, выдох может стать последним, сделать все для близких людей. Ведь самое главное для них, чтобы те были счастливы.

– Молодец, что настояла на своем.

Я улыбнулась и потрепала девчонку по щеке. Неожиданно мой взгляд упал на кипу листов на прикроватной тумбочке.

– Это откуда, Жень?

– Я в интернете нашла.

Женя выпалила это так, словно находилась под дулом пистолета.

– И как? Интересно?

– Да! Хотите, возьмите почитать. Мне кажется, вам понравиться. Это врач написала.

– Так это она?

– Ну, да. Когда мне их дали я тоже подумала, что это чушь и всякое такое. Но поверьте, стоит потратить время.

– Ты думаешь?

– Ну, по крайней мере, мне так кажется. Я в первый раз такое читаю. Обычно натыкаешься на рассказы и статьи больных раком и, ну, все в таком роде. А тут пишется от имени доктора, который потерял свою пациентку.

Я смотрела в глаза юной девочки, боясь произнести хотя бы одно слово. Круговорот событий в жизни. Как там еще говорят? Бумеранг?..

Натянуто улыбнувшись, дрожащей рукой я потянулась за рукописью. Каково это увидеть воспоминания своими глазами и окунуться в них вновь?

Первозданная суть жизни закалит сердце трепетной любовью, преобразуя спрятанную в нем тьму во свет и раскрывает истинный смысл бытия.

Неизвестность пугает неизбежностью…

Я застыла, подобно камню, глядя на буквы, собранные в слова на бумаге. Три года! Три долгих года исчезли в один миг. Пуф! И все – нет их. Словно занавес упал, стекло разбилось вдребезги и прошлое встало лицом к лицу с настоящим.

– Возьмите почитать. Я уверена, вам понравиться.

Голос Жени доносился, будто из плохо настроенного динамика.

– Да, спасибо. Я возьму.

А этот, голос, судя по – всему, принадлежал мне.

***

– Они сделали все, что смогли…

Тьма подобно огромной туче сгустилась и накрывала меня. Душу она уже высосала, очередь была за сердцем… оно превращалось в пыль. В ничто.

Мисоль. Дева, Луной освещающая ночь и Солнцем, просыпающаяся по утрам. Та, что способна исцелять. Свет, оставленный Музыкой на земле, чтобы победить Болезнь. Единение. Любовь. Утрата. Пустота. Онемение. Холод. Безразличие. Бесчувственность. Равнодушие…

Сколько еще перечислить синонимов моей нынешней жизни, чтобы выкинуть этот бред из головы?!

Мисоль. Как смешно это звучит! А ведь это ты придумал, Музыкант. Сказал, что, не зная моего имени, дал мне, с позволения сказать, это «прозвище». Мисоль… и родилась сказка, ставшая легендой для маленькой голубоглазой девочки, верившей в чудеса.

Я поднялась с кресла, на котором сидела и подошла к столу. Моя рукопись, написанная для той, кого уже нет больше среди живых. Лежит аккуратно в красной папочке. Словно бельмо в глазу – белая кучка бумаг. Какая – то древесина, по сути, а причиняет столько боли.