Мisol

Я окинула взглядом всех сидящих в аудитории и улыбнулась.

– Сегодня по случаю того, что, во – первых, все подготовились к зачету и успешно его сдали, а во – вторых, это наше последнее занятие, я отпускаю вас пораньше. Только постарайтесь не попадаться на глаза заведующей Анне Владимировне. И в университет не ходить. Думаю, мы друг друга поняли.

Студенты радостно улыбнулись и весело переглянулись между собой.

Неожиданно, Антон Азин поднялся и повернулся ко мне лицом.

– Марьям Руслановна, мы тоже очень рады, что нам повезло заниматься у такого замечательного преподавателя! Ведь вы нас столькому научили!

– Вы просто супер!

Азрет поднял вверх большой палец, показывая мне «класс» и растянул губы в улыбке.

Карина укоризненно заметила:

– Азрет, ты как всегда в своем репертуаре.

Я, молча, слушала их, не понимая, к чему они клонят. Неожиданно, Антон достал из – под парты цветы и протянул мне. Я, аж, опешила от такого.

– Зачем?! Ребята, ну зачем? Не стоило этого делать!

Изумленно посмотрев на всех, я автоматически приняла букет и вдохнула благоуханный аромат. Белые розы – мои любимые.

Как давно я не получала такого подарка! Уже и забыла, как они пахнут.

– Большое спасибо. Приятно. Очень!

Ребята радостно переглянулись и посмотрели на меня. Лица их – юношей и девушек – были подобны нераскрывшимся бутонам, сияющим в лучах солнечного света.

Юность! Как же я завидую твоей невинности и абсолютной вере в лучшее!

– Марьям Руслановна, это вам спасибо! Так сказать, наше скромное выражение благодарности.

Дженнет просияла своей лучезарной улыбкой.

Умиленная происходящим, я просто кивнула ей в ответ.

Ребята уже были одеты и, поэтому, вставая со стульев, поочередно начали продвигаться по направлению к двери. Я провожала их взглядом и чувствовала, как меня переполняет печаль. Было немного грустно расставаться с ними – за две недели занятий, я успела к ним сильно привыкнуть.

Когда последний вышел и закрыл за собой дверь, и я произнесла «до свидания», улыбка сошла с моего лица. Взглянув снова на букет, лежавший на столе, я почувствовала, как слеза медленно катиться вниз по лицу. Куда уходит юность! В какие города? И где найти приют, чтоб скрыться навсегда от неизбежного безразличия взрослой жизни!..

Здороваясь с коллегами, которых встречала по пути в свое отделение, я замечала их вопросительно – изучающие взгляды. Ну, вот пойдут слухи, что у меня появился ухажер.

– Ух, ты!

Я чуть было не столкнулась со Звездневым и не уронила букет.

– Здравствуйте, Александр Богданович.

Умеешь же ты испортить настроение! Обязательно было появляться и раздражать меня своей назойливостью?

– Привет, Марьям. От кого букетик? Благодарные пациенты?

Я хотела было рассказать правду, но тут что – то дернуло меня ответить другое.

– Нет! Ошибочка.

Я улыбнулась и, подняв букет, поднесла к лицу – вдохнула аромат роз.

– То есть, кто – то меня опередил?

Звезднев злобно сверкнул глазами и пытливо посмотрел на меня.

– Да, я, полагаю.

Поздоровавшись с очередным коллегой, который проходил мимо, я отвлеклась от Александра Богдановича и обратила внимание на одну странную картину: Дженнет в пуховике на распашку, стояла рядом с Женей Гладковой в уголке между ларьком и лестницей, ведущей наверх в отделения.

– Александр Богданович, мне нужно идти. Пациенты и все такое, сам понимаешь.

Я коротко улыбнулась, пытаясь избавиться от него. Он усмехнулся в ответ и, насмешливо фыркнув, напоследок, оставил меня, наконец, в покое.

Я снова посмотрела в ту сторону, где стояли девочки, и незаметно подошла поближе. Странно, что эти двое вечно трутся рядом.

– И что ты не нашла сайт?

– Нет! Я перерыла кучу всего, где пишут всякие пациенты. Ну, знаешь типа форумы для общения больных раком между собой.

– Я поняла. Блин, жаль! А кто вообще дал тебе эту рукопись?

– Какой – то мужчина. Я стояла возле окна и думала о том, как все ужасно в моей жизни, ведь я два раза чуть не умерла. Короче, полный отстой! А тут он подходит ко мне, начинает разговаривать.

– А почему он подошел именно к тебе?

– Я задала тот же вопрос. Он ответил, что типа у него здесь лежала дочь, немного младше меня. Но она умерла.

– Офигеть!

– Да. Ну, мы разговорились. Он мне сказал, что он тоже болен, но не отчаивается и не опускает руки. И дал мне эту распечатку. Сказал, что, когда прочту ее, станет легче.

– И как?

– Ну, не могу сказать, что мне прямо так уж полегчало! Но, знаешь, как – то стало тепло при мысли о том, что доктору может быть не безразлична жизнь и судьба пациентки. Я подумала: а что если и меня кто – то так будет вспоминать!

Мне показалось, что сердце, словно «паяльником» режут на мелкие кусочки, сопровождая все это воздействием «электрической сварки». Смутные догадки полезли в голову, но я отмахнулась от них как от назойливой мухи. Искры попали на кожу, и она всполохнулась в ужасном пламени. «Ожоги», оставшиеся на теле, окончательно лишили меня рассудка. Я еле сдерживалась, чтоб не заорать.

– Дженнет Амировна! Я, вроде как, ясно дала понять, что вам необходимо исчезнуть из больницы, чтобы вас никто не видел. Могу я спросить, что вы тут делаете?