Мир царя Михаила

— Придется выручать Иришку, — подумал я, — ей трудно будет объяснить Сосо — почему люди, в их времени прятавшие от других свои противоестественные наклонности, в наше время выставляют их напоказ.

— Видишь ли, — начал я осторожно, — в будущем, из которого мы прибыли сюда, в Европе царит, не к ночи будет сказана, толерантность и политкорректность. Сие означает, что капитализм достиг высшей точки своего развития, успел совершенно разложиться и теперь любой извращенец может гордо демонстрировать окружающим его людям свои пороки. Гей-парад — это торжественное шествие по главной улице с оркестром толп содомитов, зоофилов и лесбиянок. Ирина права — для нормального человека, наверное, нет зрелища омерзительней.

У Кобы от удивления даже челюсть отвисла, — Шени деда… — пробормотал он, — потом, видимо вспомнив, что как минимум один из присутствующих здесь понимает по-грузински, оторопело спросил, — вот так прямо и идут содомиты, заявляя всем, что они… — тут он посмотрел на красную как рак Ирину, и закашлялся.

— Именно так, генацвале, — сказал я. — Теперь ты понимаешь, что эта Европа совсем не похожа на ту Европу. И она вряд ли может понравиться нормальному человеку.

— Да как же они живут-то, — все еще не оправившись от удивления и возмущения спросил Коба, — дети то у них откуда берутся?

— А детей для них рожают другие, — сказала Ирина, — а содомиты воспитывают приемных детей по образу своему и подобию.

— Какой ужас, — тихо сказал Коба, — как вы только там живете, с такими вот?

— Ну, в России с этим как бы вроде все в порядке, — сказал я, — у нас не дают подобным извращенцам голову поднять, за что весь «просвещенный Запад» обзывает нас дикарями и отсталым народом.

— Ну, и слава Богу, — сказал Коба, — при этом он с интересом посмотрел на Ирину. А я сделал зарубку на память — похоже, что он положил глаз на нашу красулю. С одной стороны — дело молодое, тут мы все грешны… А с другой стороны — как найдут общий язык люди, которые выросли в разное время, в разной стране, и по своим взглядам на жизнь и на мир, который их окружает, так непохожи друг на друга.

Впрочем, пусть будет то, что должно быть. Вот, кстати, и Ирина, как я успел заметить, постреливает глазками в сторону Сосо. А что, он мужчина яркий, выразительный, самобытный, чем-то похожий на мачо из мексиканских сериалов. И рост у него нормальный — врут историки-либерасты — в полицейском розыскном деле он точно указан — тридцать восемь вершков, или «на наши деньги» — 170–175 см. А это даже в наше время считается средним ростом.

* * *

Имея дело с нами, Сосо пообтерся и даже приобрел некоторый лоск, который, скорее всего, был у него прирожденным. Ну не на пустом же месте возник Красный Император, о котором так много писали в наше время. Умел он нравиться людям, которые, если и не боготворили его, то считали вполне надежным и приятным в общении товарищем.

Надо помнить и о том, что летом 1917 года Сталин оставался чуть ли не единственным высокопоставленным большевиком не севшим в тюрьму и не ушедшим на нелегальное положение. Он вполне находил контакты и со своими и с чужими. Так что, имея перед собой носителя харизмы такой силы, Ирина и вправду может не устоять перед натиском кавказского джигита.

Но может это и к лучшему. Ведь кто знает, каким бы стал Сталин, если бы на протяжении своей жизни не потерял одну за другой двух любимых женщин. Может им с Ириной и впрямь стоит попробовать начать все с чистого листа?

Я решил дать им возможность побыть одним, и, сказав, что хочу сбегать в вагон-ресторан, вышел из купе. Уже темнело. В сумерках мелькали тусклые огни немецких городков и станций. В соседнем купе кто-то на губной гармошке выводил незамысловатую мелодию. Получалось у музыканта, кстати, неплохо. Трогательно даже.

Мне вдруг стало грустно. Вспомнился покинутый нами навсегда мир, свою родную Аланию, Владик, и Терек, с мостом через него и старую кирпичную мечеть на его левом берегу. Сердце защемило. Надо будет, когда вернемся назад, в Питер, отпроситься у Деда, и хотя бы на пару деньков съездить во Владикавказ. Конечно, в начале ХХ века он мало похож на тот, который я видео в конце того же века. Но все же…

Сосо и Ирина в купе подозрительно молчали. Гм, надо бы мне нарушить их уединение. Далеко ли до греха. Ведь, Ирина — девица молодая, романтичная, ну а Сосо — тот человек восточный, горячий… Земляк…

Я вежливо постучался в дверь, и, дав двум нашим голубкам минуту на то, чтобы надеть на лица скучающе-безразличное выражение, отодвинул дверь купе… Но, клянусь Святым Георгием, что-то между ними уже началось.

* * *

22 (9) марта 1904 года. Утро. Берингов пролив. АПЛ «Северодвинск», позиционное положение, скорость 14 узлов, курс Норд.

Император Михаил II, принцесса Масако, Епископ Николай и капитан 1-го ранга Верещагин.