Мир против нас

– Как выяснилось, изворотливый ублюдок заранее приготовил себе путь для отступления. Не скажу, как долго мы пытались его расколоть – время для нас попросту стерлось, перестало иметь значение. Сафонов ожидал, что хлипкий пацан не выдержит боли, сдаст нам свои норы и расскажет, куда спрятал Альбинку – но тот упорно молчал. Точнее, кричал-то он отменно, вот только о важном не проронил ни слова. Прекрасно соображал, что этим подпишет себе приговор. Я... я никогда не видел такой поистине нечеловеческой выдержки. Верите или нет, но в конце концов мы об него сломались.

Убийца задыхался собственной кровью, когда полковник выдохся и обессиленный осел в самом углу комнаты. Он не знал, что делать, не мог отпустить ублюдка, так же как не мог позволить своему ребенку умереть в угоду служебному долгу. Альберт говорил, что у девочки остается совсем мало времени, воздух улетучивается с каждой минутой, и промедление отца для нее приравнивается к невероятно мучительной смерти. Сафонов едва сдерживал слезы. Он обратился к нам – мы все находились вокруг него – спрашивал мнение каждого. Что делать? Что, черт побери, возможно сделать в такой ситуации? Альберт стоял на своем, и можно было дальше лепить из него отбивную котлету без особого толка, потому что уже все поняли – не заговорит. В его случае молчание было единственной возможностью уцелеть. Боль его не сломала. Держать ублюдка в сознании становилось все труднее, а время, отведенное Альбине, было на исходе. И тогда мы сделали то, о чем каждый из нас будет жалеть весь остаток жизни. По требованию Альберта я привез все бумаги, которые у нас на него были, и сжег их собственными руками. Сафонов сам отпустил убийцу, заручившись поддержкой всей команды. Альберт назвал адрес, по которому мы впоследствии действительно обнаружили одурманенную Альбинку. Ублюдок ввел ей приличную дозу анестезирующего препарата для животных, и она с трудом могла ориентироваться в пространстве. Он ее не бил, не насиловал, но удар по девичьей психике оказался слишком силен, Альбина долго наблюдалась у психолога, пила какие-то препараты. Кажется, даже проходила лечение в специализированной клинике. Не знаю, были ли от этого результаты.

– Вы могли его провести, – негромко процедил Хаос, когда бывший следователь снова замолчал. – Сделать так, чтобы он назвал вам место, и потом добить.

– Думаю, у всех нас мелькнула одна и та же мысль, но… Альберт назвал место только Сафонову. Когда полковник вышел к нам и велел ехать туда, все сразу бросились по машинам, боясь не успеть. Альберт был в таком паршивом состоянии, что попросту не мог никуда деться… Хотя потом один из наших, надравшись, рассказывал мне, что вернулся спустя каких-то пять минут, чтобы довершить начатое. Убийцы не было. Не иначе как сам дьявол помогал ему сбежать оттуда. Но он ускользнул… исчез бесследно, не оставив нам ни малейшего намека на то, откуда теперь потянется новая серия похожих убийств. Только кровь, впитавшаяся в доски пола, была доказательством того, что ублюдку здорово досталось.

– А Вера? – в нетерпении заговорил Хаос, так и не услышав самую интересующую его часть истории. – Какова ее роль в этом дерьме? Как ее нашли?

– По случайности. Логово ублюдка обнаружило семейство, спасающееся от непогоды в стенах полуразрушенного заброшенного домика. Мужчина наткнулся на тело последней жертвы Альберта и, насмерть перепуганный, вызвал милицию. Приехавшие на место раньше нас сотрудники обнаружили за домом люк, внизу находилась ваша девушка. Убийца одурманил ее тем же препаратом, что и Альбину, поэтому Вера почти ничего не соображала, когда ее вытаскивали наружу. Вообще по той дороге мало кто ездит, и уж совершенно сомнительно, чтобы кто-то из путников вдруг решил заглянуть в разваленный домик. Вере очень повезло, ведь ее могли найти значительно позже. И тогда мы бы с вами сейчас не разговаривали.

А что касается ее роли во всей этой истории… Разве она не очевидна? Несмотря на молчание Веры, я лично уверен, что она была в курсе всех планов своего больного брата. Она присматривала за жертвами внизу, когда его не было поблизости, препятствовала любым попыткам девушек выбраться наружу, убирала, в конце концов. И вместе с тем являлась для несчастных губительным маяком, единственным связующим звеном с жизнью. Темный ангел. Парадокс, – невесело усмехнувшись, старик развел руками.

– Вы оставили попытки его поймать?

– Ну, нет. Ни один из нас не терял надежды, что однажды из какого-нибудь угла нашей необъятной Родины появится маячок, и почерк нового убийства совпадет с тем, что мы наблюдали здесь. Но Альберт затаился. Трудно поверить, что за все эти долгие годы затишья он больше не совершал преступлений... Возможно, его почерк сильно изменился, а сам он стал умнее, хитрее и осторожнее. Но именно тогда мы потеряли его след.

– Но теперь, когда он вернулся, каковы ваши прогнозы? – спросил Том, чутко прислушиваясь к рассказу бывшего следователя. – Возобновятся ли похищения? Продолжится ли цепь убийств?

Старик мрачно посмотрел на Костю: