Мир против нас

– Ты сама видела, что со мной произошло. Все эти люди слишком жестоки. Я не хотел, чтобы ты попала под влияние кошмара и стала такой же, как они. Или… такой, как я.

– Кошмар – ты, – выплюнула резко, жалея, что не могу вскочить на ноги и вцепиться ему в лицо со всей остервенелостью, на какую только способна. – Если б я знала, что ты оставишь меня гнить под землей в обществе этих девушек, то ни за что не вышла бы в тот вечер из своей комнаты. Я бы не стала утешать тебя. Я б убежала из дома и не появлялась там неделями, только бы точно знать, что меня минует подобная участь! Тыыы… сделал из меня пугливую тень, боящуюся каждого движения рядом. Я стала такой только благодаря тебе.

– Вера, ты просто не понимаешь.

– Убери от меня свои руки! – прошипела, когда он принялся снимать старый окровавленный бинт уже с другого участка моего тела. – Дай мне истечь кровью и сдохнуть. Дай мне, наконец, сдохнуть, чертов ублюдок!

– У тебя снова жар. Ты не отдаешь отчета своим словам.

– Напротив, я готова повторить их еще сотню раз!

– Отдохни, – легонько хлопнув по моей ладони, одной рукой он сгреб медикаменты и выпрямился. Я буравила его спину невидящим взглядом до того момента, пока Альберт не достиг двери в клетку и не обернулся.

– Думаю, тебе следует знать. В той могиле, которую я подарил тебе в честь начала твоей новой жизни, до сих пор спит моя строптивая красавица. Ее искали дольше всех, но тела так никто и не нашел. Я позаботился о том, чтобы даже после смерти она оставалась моей. Да… – Альберт помолчал, не двигаясь, опершись ладонью о дверь клетки. – Зато теперь у нее есть только я. А все те парни, что постоянно увивались за ней хвостом и пели похабные оды ее красоте, давным-давно о ней позабыли, легко променяли ее на других смазливых девчонок, потому что никогда по-настоящему не были ею увлечены. Изменчивость – самая отвратительная привычка людей, не находишь? Я думаю, что если б Лиза могла увидеть их теперь, она сравнила бы их со мной, и… Кто знает? Может, всего этого можно было избежать. Она бы сделала правильный выбор.

И все были бы счастливы…

Тоскливо улыбнувшись своим несбыточным мыслям, Альберт покинул клетку и запер ее с другой стороны.

ХАОС

Он молчал, упрямо сжав губы в тонкую нить. Буравил острым взглядом бывшего следователя, со слов которого постепенно дорисовывались недостающие фрагменты цельной картины одного неизвестного чокнутого художника с убогой фантазией. Слушал. Пытался внимать. Не верил.

Не хотел верить.

Прошло так мало времени с того момента, как перепуганная тощая девчонка с дряхлой камерой ворвалась в его опасную жизнь, перевернула весь имеющийся там кавардак вверх дном, расколошматила вдребезги многослойный лед его сердца и выскребла на нем острым лезвием свое короткое имя. Отмахиваясь, не воспринимая всерьез, Глеб незаметно для себя привязывался к ней все сильнее, смутно сознавая, что у этой девчонки есть какие-то проблемы, и в скором будущем ему так или иначе придется с ними столкнуться, если не притормозить, не сменить курс... Но поворачивать назад было слишком поздно. И даже после того, как Макс услужливо раскопал поверхностные сведения о дрянной истории, раз и навсегда перечеркнувшей Вере всю жизнь, и после этого Глеб наивно полагал, что сумеет отвоевать ее, справиться со всеми призраками ее прошлого.

Он просто-напросто не представлял реальных масштабов грязной кровавой катастрофы, в которой Вера играла не последнюю роль.

И чем больше он слушал человека, лицом к лицу столкнувшегося с жестокими деяниями психа и оборудованным им каменным логовом, тем сильнее понимал, что даже если он найдет Веру живой, вернуть ее уже вряд ли сумеет. Слишком сильно проросли в нее корни той давней жуткой истории.

Она врала ему. Выборочно, но все же врала.

Не хотела, чтобы он знал все. Ее настоящую историю.

Все это время она притворялась, старательно дурила ему голову, искажая реальность, не позволяя приблизиться и узнать себя лучше.

Значит, не верила.