Мир приключений 1973 г.

До случая с санками Захаров ходил в группе прикрытия, п никто хорошо не знал, что он за солдат. Теперь вопрос был решен.

— Все сможет! — уверенно сказал Жданов.

Перевел Ваню Захарова в захватгруппу и не ошибся. Захаров мог часами, сутками лежать в снегу, его заметало так, что и носа видно не было, но, нацелившись на врага, он его уже не выпускал.

Хорошие это были парни! Славные воины Советской Армии, которая назвала их лихими разведчиками.

4

Утро просидели в нагромождении скал на берегу какого-то озерка. Вода в нем застыла, и разведчики на всякий случай отодвинулись подальше от будто зеркальной глади. Кто его знает, может быть, тут, на севере, не только полярное сияние, но и миражи бывают? Миражей, правда, никто из них никогда не видел и толком даже не знал, что это такое, но все-таки… Чего доброго, отразится в облаках, как на экране, их группа…

Потом небольшая стая запоздавших с отлетом уток нагнала на разведчиков страху. Птицы грузно плюхнулись у берега, немного поплавали, покрякали и вдруг с громким криком, будто их спугнули, поднялись в небо.

Все обошлось. Кругом стояла тишина. Никто не видел разведчиков. Они тоже никого не видели.

Но чувство опасности не проходило. Зорко прощупывали они взглядом каждый замшелый валун. Что-то все же было не так. Непривычно, тревожно. Что-то не давало покоя. Враг мерещился всюду.

— Надо же! — вдруг усмехнулся Жданов. — Ни к черту не годятся тут наши маскхалаты. Красотища-то!

Вздох облегчения вырвался у разведчиков. Наконец-то поняли, в чем дело!

Там, на переднем крае, снаряды и мины давно уже искромсали, искрошили редкие деревца; взрывные волны сорвали, смели траву, остался только черный, опаленный порохом камень.

Сейчас неописуемо прекрасная картина открывалась перед глазами разведчиков. В ясных лучах солнца пунцовыми факелами горели невысокие рябины, усыпанные гроздьями спелых ягод. Пригнулись к земле желтые березки. И всюду разбежались багряные кустики осенней черники, испятненные изумрудной зеленью промытых дождями мхов. А меж них — фиолетовые, лиловые лишайники на сером граните валунов. И куда ни глянь — бирюза озер, сливающаяся с пронзительной синью неба. Словно затейливый художник собрал все ярчайшие краски, какие только есть в природе, щедро выплеснул их и они чудным узором покрыли землю. Где еще найдешь на свете такую красоту?

Но разведчики на задаче не смотрят на окружающий мир глазами живописцев. Для них все эти красоты оборачиваются просто цветными пятнами, к которым надо подобрать, выражаясь специальным языком, соответствующий камуфляж: уж лучше идти голым, чем в маскхалатах с тусклыми желто-зелеными разводами.

Срочно взялись за иголки и суровые нитки. На брюки нашили пласты лишайников и мха. За ремни натолкали веток — кто рябины, кто березы или осины.

Белозеров, посланный Ждановым метров за двадцать, покрутился в камнях так и эдак, полежал на земле, распластавшись, приподнялся на локтях.

— Как я кажусь?

— Вроде бы ничего, — не сразу ответил Жданов, внимательно рассматривая Белозерова. — А мы?

— Цветочки! А ягодки…

— Посерьезней нельзя?

— А я серьезно. Точные Карамболины-Карамболетты.

И Жданов только рукой махнул:

— Никогда человеком не станет!.. Давай в головной дозор!

— Есть! — И Белозеров ящерицей юркнул в расщелину невысокой гряды.

Спокойствие и уверенность вернулись к разведчикам. Они смело выступили в путь.

Как часто бывает на севере, погода вдруг изменилась. С моря подул холодный ветер, налетели низкие тучи, посыпал дождь с мокрым снегом.

Остановились. Вывернули брюки белым наружу и пошли в рост, не пригибаясь. Если смотреть издали, грудь и плечи разведчиков были на уровне невысоких деревьев, а ноги сливались с припорошенной землей.

Но, как в шутку заметил Белозеров, ягодки были впереди. Ох и нелегкой оказалась эта дорога, на которой и километра ровного не сыщешь! То озеро обогнуть, то через сопку перелезть, то речку перейти. А какие здесь речки? То вода несется головокружительным потоком среди мокрых, осклизлых скал, так что к ней и не подступиться, то вылетит на равнину, растечется по тундре десятками ручьев и ручейков, заросших сверху травою. Топь!

И снова давай обратный ход, крутись на месте, выискивай брод.

— И что мы эти броды ищем? — после того как почти всю ночь группа пролазила по берегам Петсамо-йоки, пока не нашла глинистый, но удобный спуск к воде, в сердцах воскликнул Паньков. — Не кисейные же барышни за нами пойдут. Переправятся как-нибудь.

— Танки пойдут, — коротко сказал Жданов. — Должны пойти!

У разведчиков дух захватило. Танки! В Заполярье их не видели всю войну, и трудно было себе представить, как они могут действовать здесь, где ни надолб, ни рвов, ни «ежей» и не надо. И с удесятеренной энергией взялись разведчики за поиски надежных переправ, часами не вылезая из ледяной воды. Никто уже не обмолвился ни словом жалобы.

Надо.

Должны.

Но больше всего мучили фиорды.