Мир, где тебя нет (СИ)

По утрам чёрная осенняя грязь схватывалась тонкой корочкой. К полудню слабеющее солнце растрачивало скуднеющие силы, прогревая землю, и грязь становилась густой и липкой, как дёготь. Всё говорило о завершении месяца стихий, самой тёмной и тягостной поры, времени перелома.

Пока герцогские ищейки просеивали города и веси Предела в поисках пары ничем не примечательных бедняков-погорельцев или хоть их следов, Ниери вознамерилась добиваться прощения напрямую, у Хозяйки судеб.

Они с Дианой условились встретиться в храме Многоликой, одном из древнейших в этой части Предела. То был тесный полуразрушенный грот, где века назад помещался лишь жертвенник под схематичным изображением Хозяйки. Оставшегося пространства едва могло хватить на единственного поклонщика, да и то если страждущий помощи небесных сил не забывал беречь голову и обладал подтянутой фигурой.

Кто-то из предков нынешнего властелина этих мест повелел укрепить грот и выстроить вокруг него впечатляющих размеров храм. Столь богоугодный поступок не остался невознаграждённым. Вероятно, не без участия благочестивого герцога храм ещё при его жизни стяжал славу чудотворного места, откуда молитвы достигали слуха Хозяйки наикратчайшим путём. Толпы желающих приобщиться к благости не заставили себя ждать, равно как и их подношения, обеспечившие здешним жрецам и герцогу-покровителю безбедное существование.

Диана куталась в преподнесённую Ноланом подбитую мехом накидку с рукавами и глубоким капюшоном. Как ни странно, не кровавого, а кипенно-белого цвета, с серебристо-белой опушкой. Зимнее одеяние пришлось как нельзя кстати, и Диана порадовалась своей предусмотрительности, заставившей её надеть сразу две пары шерстяных чулок и несколько тёплых нижних юбок.

В городе грязи тоже было предостаточно, но здесь она стояла между булыжниками мостовых на главных улицах и не так пачкала ноги. Позёмка закручивала мелкий сор и невесть откуда залетевшие листья цвета давно высохшей крови, завиваясь, точно собака, пытавшаяся укусить собственный хвост. Злая собака, запускавшая зубы сквозь одежду.

Когда низовой ветер закружился у самых Дианиных ног, вздымая всю сложную конструкцию одежды: накидка, платье из крашеной шерсти, слои шерстяных и подвязанных льняных юбок, выдувая тепло, хранимое под этим многослойным колоколом, девушка пожалела о том, что надела всего одну дополнительную пару чулок, а не полдюжины или даже дюжину.

Иленгар, невесть откуда прознавший о скорой отлучке из замка, был намерен сопровождать госпожу в храм. Но Диана, с некоторых пор ощущавшая возникшую между ними неловкость, запротестовала.

— Боги, Илле, это попросту смешно. Этот город — одно из безопаснейших мест Предела. Герцог Нолан так ратует за порядок, что по центру города можно на спор прохаживаться с развязанным кошелём, и не найдётся воришки стянуть его. Все или упрятаны в хетанские тюрьмы или достаточно устрашены. В храме того спокойней, хотя куда уж... А обратно я буду добираться в паланкине Ниери, в сопровождении полутора дюжины вооружённых до зубов Треевых ребят... и, поверьте, хотя бы по дороге туда мне бы хотелось обойтись без охраны... К тому же сомневаюсь, что вы рьяный почитатель Многоликой.

— Нет, — коротко ответил ведьмак, потому что Диана ждала ответа.

— Как, признаться, и я, — вздохнула герцогиня и тотчас улыбнулась. — Однако я обещала Ниери. Вытерпите моё присутствие ещё пару дней? Герцог Нолан не согласен отпускать меня кроме как в компании целого отряда... Трей также отправляется. Обратная дорога покажется вам веселей. Ещё день, и можете седлать Ласточку.

— Как скажете, госпожа, — отозвался Илле и, коротко поклонившись, возвратился к амбарам, отчего Диане сделалось несколько не по себе.

Её глупое предвидение молчало, точно взяло себе отдых за откровение для Ниери.

Город был выстроен таким образом, что все дороги устремлялись в центр, как бы деля на ломти почти идеально круглый пирог. Найти святилище также было делом несложным, не заметить такую махину, у входа в которую толпился люд самой разной степени благообразности, попросту невозможно.

Диана попыталась припомнить, когда в последний раз слышала отсчитывающий время колокол ратуши, но не сумела. Огляделась, но паланкина Ниери, кажется, нигде не было видно. Опасаясь опоздать на встречу, обошла очередь прихожан и паломников, медленно втягивающуюся через створку храма (вторая оставалась закрытой). Назвала своё имя следящим за порядком стражам в безрукавных коттах с разделённым на четыре доли кругом Многоликой поверх кольчуг. Герцогиню беспрепятственно пропустили, отворив для неё дверцу в запертом створе, и даже любезно сопроводили вглубь сооружения, туда, где в храмах располагается амвон, а здесь, весь в золотом, цвета Многоликой, свечении, был тот самый грот, песчинка в сравнении с настроенной вокруг него громадой.

Дар хранил молчание, немое, как эти стены.