Мир, где тебя нет (СИ)

— Не ваша вина, что ноша оказалась непосильна. В своё время не сыскалось кандидатуры более... подходящей, — непринуждённо рассуждал Хезальт, словно о вещах досужих. Нога его попирала ступени подножия. — Но вы слабы. И вы всё слабее.

Пальцы Магистра прикипели к серебру подлокотников. Мутная пелена застила взгляд.

Пресечь... недопустимо... немедля...

— Не тебе судить... — Голос его заклекотал, точно ворон взвился к сводам...

Сгусток боли за грудиной взорвался будто бы прежде сферы заклятья. Магистр различил движение силы слишком поздно для себя.

Хезальт в совершенстве овладел маскирующими плетениями...

Маг размеренно преодолел оставшиеся ступени. Бесстрастно заглянул в стекленеющие глаза учителя и спихнул его с престола.

Тело Магистра, поверженного, без вызова и поединка, тяжко ударилось о рёбра плит, сглаженных подошвами многих, восходивших к трону. Его, в числе прочих. Но не осталось лежать, распластав мёртвые крылья плаща, шитого — пока ещё — серебряным опереньем. Некая запредельная сила (ничего светлого не было в той силе) сдвинула почти опустевшее тело: новоявленный Магистр видел, как истекает вовне его мерцающая суть. Облокотясь о подламывающиеся руки, решённый мертвец совершал последнее своё восхождение к Серебряному престолу.

Хезальт с тусклым любопытством наблюдал, как покрывало собой, ступень за ступенью, изгибающееся, дрожащее тело. Воздвигало себя, наваливаясь грудью, в коей уже д`олжно пресечься дыханию. Ещё взмётывались руки, взволакивая бремя плоти, и всякий, видевший это, чей дух и намеренье были б не столь тверды, отравился бы страхом.

Наконец слепо шарящая длань поймала край одежды предавшего ученика. Хезальт брезгливо стряхнул её и, как скорпиона, каблуком раздавил пальцы.

Сдохнисдохнисдохни

Сдохни, наконец!..

Сломанные пальцы спаялись с резьбой у подножия престола.

— Я был тебе отцом когда-то, Хезальт. Живи и правь с отцовским проклятием.

— Смолкни, падаль!

Возросшая сила взвилась бичом.

Впусте. Магистр Йомин отныне был неуязвим ко всякой боли.

Бледный, с лихорадочно мятущимся взором — таким впервые предстал глазам своих магов Магистр Хезальт. Один за другим, при общем молчании, они приносили клятву верности под взглядом вчерашнего властелина — глаза ему не закрыли. После, много после, когда произнесена была последняя тягостная клятва, долго пытались разъять пальцы Йомина, будто вплавленные в серебро.