В лазарете сейчас было малолюдно. Редкие койки бугрились телами страждущих помощи телларионских лекарей. Это затишье могло закончиться в любой день, и насчёт конкретной даты показания малефиков расходились.
Демиан прошёл насквозь обширное общее помещение, кое-где разгороженное занавесями, к ряду закутков для лекарей. Нашёл нужный и, недолго постояв у порога, беззвучно толкнул хлипкую дверь.
Каморка была не больше чулана и вмещала детских размеров кровать и сундук. Да оставалось ещё полшага пространства, как раз чтобы развернуться между этими двумя предметами, и, при должной сноровке, не рассадить колено о крышку сундука, а бедро — о спинку кровати. Счастливо избежав этих столкновений, Демиан присел на край ларя. С его ростом было несложно при этом склониться над спящей.
Его ли тень, упавшую ей на лицо, она ощутила, или присутствие, которого так долго ждала, но Эстель почти тотчас же открыла глаза.
— Всё хорошо, — прошептал он. — Я всё знаю.
С минуту, не меньше, она немо смотрела на него, не веря, вбирая взглядом, всем своим существом. И вдруг поверила; лицо её сделалось вовсе беззащитным, и плечи содрогнулись. Она упала в раскрытые объятия и наконец расплакалась, сладко, как получивший прощение ребёнок.
— Прости, — повторяла она, плача на его груди. — Ах, Демиан... если бы ты знал, как я... люблю... тебя...
Он гладил её волосы и узкую спину, проводя бессчётное число раз, словно мог излечить её, изгладить шрамы ладонями; словно они поменялись ролями, и Эстель была ему не матерью, а дочерью.
— И вы простите меня, матушка.
Если бы кто-нибудь научил его, как жить, не причиняя боли.
***
Мастер Коган и Кристалина возвратились в Телларион вместе, уже в новом качестве. Они поженились на земле рода Ланадар, безо всякой помпы, что и понятно, учитывая степень мезальянса. Едва ли кто-то ещё на этой свадьбе лучился довольством, помимо невесты, но на мнение общественности Кристалина плевала со свойственным ей безразличием. Своего она добилась, и с этой точки зрения имела все основания считать жизнь вполне удавшейся. Повод для гордости у неё также был, и под облегающим платьем княжны вырисовывался уже довольно внушительно.
То, в чём Ниери уже дважды было отказано, Кристалине далось легко, даже слишком легко для женщины её народа. Пожалуй, её беременность явилась самой веской причиной, почему Когану не было отказано в союзе с княжной, и не как позор, который следует прикрыть браком, но как самое настоящее чудо.
Согрейн уже устал отлаиваться на малопристойные шутки ведьмаков, восхвалявших его мужественность. Кристалине, разумеется, никто ничего такого не говорил, но слухи всё-таки доходили, и, в противоположность мужу, княжна долго хохотала над байками о постельных подвигах супруга.
К вящему удивлению Согрейна, княгиня Талина Ланадар приняла зятя благосклонно. Может, с материнской мудростью рассудила: оно к лучшему, что на сумасбродку-дочь нашлась управа. А может, дочь посвящала её в свои переживания в куда большей степени, чем можно было ожидать от насмешницы-ведьмы.
Согрейн ещё не вполне оправился от последствий ранения. При каких обстоятельствах он его получил, Диана так и не узнала. Всем интересующимся учитель Демиана и Трея отвечал исключительно мрачной миной, из чего кто-то из весельчаков заключил, что Согрейн попросту не желает распространяться о том, как глупо подставился. Диана не спрашивала сама и не бралась делать выводы на темы, в которых мало разбиралась. По её разумению, сам факт того, что все бывшие в зале переговоров ведьмаки вернулись в полном составе, уже можно было считать чем-то героическим.
Магистра она встречала изредка и издали. Его разрывали на части, и она не хотела принимать в этом участие. Когана, серого от недавнего ранения, почти не видела даже его молодая жена. А если видела, то свалившимся на постель и тотчас уснувшим. И даже Кристалина не спешила стучать кулаком по столу и требовать причитавшегося ей внимания. Коган или сопровождал своего ученика или замещал его.
Трея Диана встречала чаще, но сам его вид, вид бессменного часового, не располагал к тому, чтобы возлагать на него ещё и свои тревоги.
Диана сблизилась с телларионскими ведьмами. Вместе им не раз довелось повторить своё сотрудничество, хоть, к счастью, то были просто мелкие стычки, не идущие ни в какое сравнение с атакой из Антариеса. Им следовало стать больше, чем союзницами, для успешного взаимодействия, узнать и чувствовать друг друга.
Кристалина, Фреа и Солейн были знакомы, казалось, уже сотню лет, но Хлои сменила погибшую ведьму земли, когда первоисточник уже угасал, а роль Дианы была самой ответственной. Ей требовались тренировки и практика, чтобы лучше понимать механизмы взаимодействия сил пятерых и чётко обозначить для себя пределы собственных возможностей. Не пересечь черту, за которой сгорела не одна хранительница до неё.