Мио, мой Мио!

Мы шли и шли и уже больше не чувствовали себя такими маленькими и беспомощными. Мы были вместе и вместе играли на наших дудочках. Мелодия старинной песни чистым звуком разливалась внутри горы, самой чёрной горы на свете, и казалось, что песня эта хочет нас подбодрить и вселить в нас мужество. Дорога пошла под уклон. Всё вниз и вниз. Слабый свет, озарявший нам путь, стал немного ярче. Где-то там, вдалеке, горел огонь? Да, да, это были всполохи огня, которые теперь освещали дорогу в тёмном проходе. Они становились всё ярче и ярче. Бодро шагая и наигрывая на дудочках, мы подходили к нему всё ближе и ближе.

Так, со звучащим напевом старинной песни, мы вошли в пещеру Кузнеца, кующего мечи.

В горне пещеры пылал яркий огонь, возле огромной наковальни стоял мужчина. Такого здоровенного человека, с такими выпирающими мускулами, с копной рыжих волос и длинной рыжей бородой, мне ещё в жизни видеть не приходилось. Его громадные руки были черны от копоти. Нахмурив густые, кустистые брови, он смотрел на нас в совершеннейшем изумлении.

– Кто это играет на дудочке в моей горе? – спросил он. – Кто играет в самом сердце моей горы?

– Рыцарь и сопровождающий его оруженосец, – ответил Юм-Юм. – Рыцарь из Страны Далёкой. Принц Мио играет в твоей горе.

Кузнец приблизился ко мне, дотронулся до моего лба закопчённым указательным пальцем и с удивлением произнёс:

– Какой светлый у тебя лоб! Какой ясный у тебя взор! И как чудесно ты играешь посреди моей горы!

– Я пришёл к тебе с просьбой, – сказал я. – Мне нужно, чтобы ты выковал для меня меч. Меня к тебе послал Эно.

– Зачем тебе меч? – спросил Кузнец.

– Я должен сразиться с рыцарем Като, – ответил я.

Не успел я проговорить это, как Кузнец, кующий мечи, испустил такой устрашающий рык, подобный которому мне никогда слышать не приходилось.

– Рыцарь Като! – орал он так, что по горе прокатился грохот грома. – Смерть ему! Смерть рыцарю Като!

Во всех проходах, тоннелях и галереях громовым раскатом гремел его голос. И при этом его крик не превращался в шёпот. Наоборот, он гремел и гремел, всё громче и громче, и эхо повторяло этот грохот на все лады.

Кузнец стоял, сжав в кулаки свои огромные ручищи, и отблеск пламени плясал на его почерневшем от бешенства лице. В полном раже он всё повторял и повторял:

– Смерть, смерть рыцарю Като!

Пламя в горне, разгораясь и разгораясь, осветило целый ряд развешанных на стенах кузницы острых мечей. Они так грозно сверкали, что становилось не по себе.

– Видишь мои мечи? – сказал Кузнец, подойдя ко мне поближе. – Я выковал их для рыцаря Като. Да, я кую мечи для него. Я его Кузнец.

– Но если ты куёшь для него, почему же ты желаешь его смерти? – удивился я.

– Потому что никто не может ненавидеть так сильно рыцаря Като, как его собственный Кузнец.

И тут только я заметил, что за ним тащится тяжёлая железная цепь, которой он был прикован к стене. Она гремела, ударяясь о каменный пол пещеры при каждом его шаге.

– За что тебя приковали? – недоумевал я. – И почему ты не раскалишь эту цепь на горне и не разобьёшь её молотом на своей наковальне?

– Рыцарь Като собственноручно приковал меня цепью к стене. А его злые чары не берёт никакой огонь, никакой молот… Его колдовство пропитано злобой.

– А зачем ему держать тебя на цепи?

– Чтобы я ковал мечи. Для него. Только для него. Чтобы он мог убивать добрых и невинных. Поэтому он и приковал меня своей заколдованной цепью. Без моих мечей ему не справить своих злых дел. – Кузнец взглянул на меня, и глаза его полыхнули горестным огнём. – Вот я сижу здесь, в пещере, и кую мечи для рыцаря Като. День и ночь кую. И он об этом знает. Только об одном он не знает. Даже не догадывается. Вот об этом.

Кузнец с цепью на ноге проковылял в самый тёмный угол пещеры и из скрытой ниши достал меч. И какой меч! В его руках он пылал точно пламя.

– Много тысяч лет старался я выковать меч, рассекающий камень. И вот наконец нынешней ночью мне это удалось! Только нынешней ночью!

Он поднял меч, и с одного удара меч врезался в каменную стену.

– О мой огненный меч! Меч, рассекающий камень! – воскликнул он.

– А для чего нужен такой меч? – спросил я.

– Я скажу тебе, – отозвался Кузнец. – Знай, этот меч выкован не для того, чтобы убивать добрых и невинных. Этот меч ждёт не дождётся самого рыцаря Като! Этот меч рассекает камень, а у рыцаря Като каменное сердце. Разве ты не знаешь?

– Нет, – ответил я, – я ещё так мало знаю. Знаю только, что прибыл сюда, чтобы сразиться с рыцарем Като.

– У него каменное сердце, – повторил Кузнец. – И коготь из железа. Железный коготь вместо правой руки.

– А что он делает своим железным когтем?

– Вырывает у людей сердца, – сказал Кузнец. – Всего один взмах – и у человека нет сердца. А вместо него он вкладывает сердце из камня. Он так решил: все, кто находится рядом с рыцарем Като, должны обладать каменным сердцем.

Я приходил в ужас от услышанного, и во мне крепла решимость сразиться с рыцарем Като. Кузнец стоял рядом со мной и ласково поглаживал меч своими покрытыми сажей руками. Видно было, что этот меч – его самая большая драгоценность.