Min'on, prosto min'on Korostyshevskayai

– Риквир? – Девушка почтительно посмотрела на обильное

многоцветие официальных печатей.

– Это конечно же, всего лишь деревушка,и виноград, коим

она может похвастаться, не самого высокого качества, это

рислинг, милая, если это название тебе о чем-нибудь

говорит…

– Ленное владение?

– То есть из этого винограда не получится произвести

привычные нам сладкие дювалийские вина. Ах, прости, я

прослушал, о чем ты меня спросила.

Молодой человек был настолько воодушевлен, что казался

почти красавцем.

– Не все любят сладкие вина, – Ярка улыбнулась любовнику.

– Лорд Патрик Уолес буквально вчера рассказывал за ужином

ее величеству, что именно в сухих винах ценитель распознает

богатый вкус и букет. А спросила я, милый, о том, что именно

значат слова «ленное владение» в подарке канцлера.

Ван Диормод посмотрел на девушку с радостңым

удивлением. Сейчас она не казалась ему ни дурочкой, ни

простушкой. Напротив, он с недавнего времени стал замечать, что речи ее,тихие и немногословные, мудры и наполнены

спокойной расчетливой домовитостью.

– Это значит, милая Ярка, что, если я отойду в чертоги

Спящего, не обзаведясь предварительно наследником, деревенька Риквир вернется в собственность короны.

– Тебе придется завести детей, - девушка задумчиво

сморщила носик, - двоих, или даже троих, чтоб один из них

точно получился мальчиком.

Сраженный ван Диормод рухнул на колени и сделал

предложение руки и сердца. Чета ван Диормодов покинула

Блюр сразу после коронации, не дожидаясь, когда схлынет

основной поток отъезжающих гостей. Мнoгодневные пышные

празднества оставили их почти равнодушными. Ярка с

увлечением планировала свое будущее в управлении

виноградниками, а ее молодой супруг с таким же точно пылом

предвкушал долгие прогулки, охоту, рыбалку и прочие радости

простой деревенской жизни.

– Интересно, что все-таки произошло с Цветочком Шерези?

Вопрос прoзвучал уже в пути, когда карета второй день

прыгала на ухабах Дювали,и все прочие темы бесед

истощились.

Ярка сморщила носик и хихикнула:

– С этой леди могло произойти все что угодно.

У лукавой крыски тоже были кое-какие секреты от супруга. К

примеру, она не собиралась рассказывать ему, что была первой

и единственной свидетельницей возвращения лоpда Гэбриела

из волшебного Авалона. Она удивленно вскрикнула, когда

молодой человек буквально вывалился из настенной картины

и, быстро справившись с чувствами, помогла ему подняться на

ноги. Чуткий носик девушки различал сотни запахов, основным из которых был пряный аромат близости с

кисловатым оттенком разочарования.

– Слава спящему, – сказала Ярка, запнувшись. - Милорд в

добром здравии.

– Слава, - ответил Гэбриел.

Как же она ненавидела его в этот момент! Γадкий хитрец, из-

за которого ее принц теперь вечность проведет в заточении. И

тогда крыска нанесла расчетливый укол:

– Не печальтесь, мой лорд, есть и другие женщины.

– Что ты об этом знаешь?

Мысли Гэбриела были от нее скрыты, но запах он спрятать

не мог. Сейчас он пах жадным любопытством.

– Леди-граф хотела вам отомстить, она так часто и громко

размышляла об этом, что… А, впрочем, простите, вряд ли мои

глупые измышления могут вас заинтересовать.

Мужчина! Он заглотнул наживку молниенoсно.

– Продолжай!

Приказ был отдан столь властным тоном, что обычная

девушка должна была бы испугаться. Ярка изобразила робость, потом, будто нехотя, проговорила:

– Лишить вас чего-то очень для вас ценного, например…

Тут она сделала паузу, чтоб, закончить фразу словом

«сердца», но Гэбриэл опередил ее:

– Например, магии.

Девушка потянула носом. Αх, какой приятный аромат! Он

раздавлен, почти убит. Забавно, что он сам придумал самый

неприятный для себя ответ и сам же в него поверил. Колдун!

Пф-ф! Колдунишка, не стоящий и кончика крыла ее принца.

Ярка надеялась, что страдания его будут длиться ту самую

вечность.

Теперь, когда она вспоминала о том разговоре, ее

хорошенькое личико озаряла торжествующая улыбка.

– А с леди может произойти все что угодно.

Ах, Шерези, отчий дом! Могла бы воскликнуть я, но вместо

этого грязно выругалась.

– То есть, матушка, - переспросила я фату, - осада длится уже

более полугода?

– Именно, дщерь. – Илоретта, изoбражающая гостеприимную

хозяйку, протянула мне стопку одежды. – Как только до него

дошли слухи о гибели графа Шерези, твой дядюшка привел

войска.

– Четыре сотни наемников?

– Или около того. Твоя обезумевшая мать заперлась в замке

и… Но теперь мы покажем господину Фроше наследника!

– Бастиан Мартере граф Шерези нас покинул, - пробоpмотала

я, надевая простое пейзанское платье, – навсегда и

безвозвратно.

Тут фата Илоретта дословно повторила мою грязную тираду, затем с обреченной торжественностью произнесла:

– Тогда, дщерь, я умываю руки. Разбирайся сама и со своим

безумным дядюшкой,и с безумной родительницей.

Никакого раскаяния за то, что разлучила меня с

возлюбленным, зловредная фея не испытывала.

– Помнится, матушка, - сладенько проговорила я, потупившись, – вы обещали мне еще одно фейское волшебство

за авансом срезанную прядку вoлос.

– С радостью убеждаюсь, – фыркнула фата, - что безумие

твоей родительницы не передалось по наследству. Что тебе

нужно? Какое снадобье?