Мимикрия

Меня буквально трясет от злости. Но я достаю сорок долларов и протягиваю их курьеру, забирая из его рук пакет. Я вижу, как он начинает шарить по карманам в поисках сдачи, но мне от него ничего не нужно. Закрываю дверь, не произнеся больше ни слова. Швыряю пакет с едой на стул у входа. Сжимаю кулаки и начинаю тарабанить ими по двери.

– Сколько еще это будет продолжаться? Сгинь, сука! Сгинь! – ору я.

Фурией возвращаюсь к тряпью, оставленному на кухне. Хватаю все и уверенным шагом иду вперед. Покрывало задевает стул, и он с грохотом падает, а вместе с ним и пакет с китайской едой. Я слышу зловоние восточных специй, когда распахиваю настежь дверь во внутренний двор. Морщу нос, жадно вдыхая свежий воздух. На мне только джинсы и майка, но мне не холодно, хотя изо рта у меня идет пар. На улице темно и ветрено. Вываливаю постельное белье на пустырь, подбрасываю к нему сухих веток и тут же чиркаю спичкой о коробок. У меня трясутся руки. Пальцы задеревенели на морозе, но я все же вижу, как робкое алое пламя начинает лизать шелк. Я рада. Нет, я счастлива. С минуту любуюсь на эту картину, после чего возвращаюсь в дом.

Смотрю по сторонам. Бегаю по дому, как ищейка, выискивая ее вещи. Их немного: шарф, платье, халат. Роюсь в комоде, но рукопись ее исчезла. Со злостью закрываю ящик и снова бегаю глазами по комнате. На диване лежат цветные подушки. Хватаю одну за другой. А вместе с ними серый плед и тряпичные салфетки со стола. Подушки падают из рук, и я чувствую, как у меня подкашиваются ноги. Я сползаю по стене на пол и впервые за долгое время начинаю плакать.

«Перестань! Ты должна быть сильной! Ты победитель!» – слышу я голос отца.

Ослабляю хватку, разбрасывая в разные стороны то, что еще мгновение назад яростно прижимала к груди. То, что должно было отправиться в огонь. Встаю. Вытираю слезы. Поднимаю с пола ее вещи и только с ними выхожу на улицу. Пламя ярким заревом освещает эту темную и тихую ноябрьскую ночь. Швыряю в него последнюю добычу. Огонь с жадным треском принимается за дело.

Облокачиваюсь на перила и впервые ощущаю, как меня трясет от холода. Обхватываю себя руками, пытаюсь согреться. Не выходит. Даже жар костра не в силах согреть растущий внутри меня лед. Делаю последний глубокий вдох. Хочу запомнить этот день. Сегодня я жгу не просто вещи Сарры, я уничтожаю ее саму. И пусть ее сердце все еще бьется, но для меня она умерла. Но главное, она умерла для Дэвида.

Вспоминая о нем, я перестаю улыбаться. Мне все еще обидно осознавать то, с какой радостью он воспринял новость о беременности своей жены. Достаю из кармана джинсов свой старый телефон и пишу ему сообщение. Я сообщаю о том, что у меня пошла кровь, беременность сохранить не удалось. И вместе с этим говорю о том, что у меня изменились планы и я возвращаюсь домой, в Клайо. Жду, что он позвонит. Я хочу, чтобы он попытался меня утешить и, может быть, даже остановить. Телефон оживает в руках, он прислал сообщение: «Мне очень жаль, Сарра. Но, наверное, так даже лучше. У нас с Самантой скоро будет ребенок. Прости».

Я читаю эти строчки снова и снова. Я не верю своим глазам.

– А-а-а! – ору во все горло, швыряя телефон в огонь.

***

Точно знаю, что в доме, кроме меня, никого нет. Я здесь совершенно одна. И все же мне кажется, что за мной кто-то следит. Я сижу в гостиной и никак не могу заставить себя потушить свет. Прижимаю к себе колени и смотрю в окно. На улице давно темно, а небо затянуто густыми серыми облаками. С минуты на минуту должен пойти снег. Согласно прогнозам синоптиков, в штате Огайо ожидается снежный шторм. Я уже чувствую его холодное дыхание. Отопление включено на полную мощность, но я никак не согреюсь. Легкий тремор гуляет по телу. И я могу унять эту дрожь. Не могу успокоиться.

Что-то звонко ударяется о подоконник. Я вздрагиваю. У меня перехватывает дыхание. Смотрю по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Убеждаю себя в том, что это, должно быть, белки или бурундуки. Заставляю себя встать и подойти к окну. Я не понимаю, откуда взялся этот дикий и неконтролируемый страх, но я должна его побороть. Шесть тяжелых шагов – и я у цели. Вглядываюсь в мрак. Твержу себе, что там никого нет. Смотрю на ель, она раскачивается от ветра из стороны в сторону, отбрасывая на землю жуткие тени. Уличный фонарь освещает лишь маленький клочок земли у дороги. Вокруг все тихо и спокойно. И все же мне кажется, я замечаю какое-то движение по ту сторону улицы. У меня снова перехватывает дыхание. Делаю шаг назад. Смотрю. Тишина.

Подхожу к входной двери и впервые закрываю ее на внутренний засов. После этого делаю то же самое с дверью, ведущей во внутренний сад. За спиной раздается какой-то шорох, и я резко поворачиваюсь. Никого нет, только мое отражение в зеркале у входа. Ком подкатывает к горлу.

– Успокойся! Все хорошо. Здесь нет никого, – убеждаю себя я.